В.Б.Кашкин. Функциональная типология (неопределенный артикль).)Воронеж, 2001.
Список источников
Библиографический список Предисловие
Глава 7 Оглавление Глава 5 Главная страница.
Глава 6
Функциональная типология неопределенного
артикля
6.1. Функциональные типы неопределенного
артикля.
Континуум
смыслов, связанных с НА, можно разбить на две сферы: линейный
(ситуативно-текстовые и макросинтаксические смыслы) и нелинейный (квалититативные
и квантитативные смыслы). На Рис. 5.3
(С.136) нелинейными назывались не смыслы, а средства, в данном
же случае имеются в виду те смыслы НА, которые не выводятся из линейной
развертки текста, а требуют предварительного (словарного, когнитивного и
лингвокультурного обобщения). В нелинейном плане семантическим инвариантом НА
можно считать определяемость в рамках множества (именно определяемость, а не определенность),
в рамках скалярного или концентрического континуума смыслов. В этом плане НА
(равно как и ОА) противостоит ØA (не-определяемость). Инвариант ‘определяемость в рамках множества’
находится в сфере консенсуса определительных и количественных смыслов. В
линейном плане семантическим инвариантом НА можно считать определяемость в
рамках речевого произведения, в рамках линейного континуума. В этом плане НА
противостоит ОА. Все три артикля (разумеется, с точки зрения универсального
общечеловеческого языка) могут быть расположены в континуальной
последовательности: ØA (неопределяемость) – НА (определяемость) – ОА
(определенность). Определяемость и определенность можно понимать буквально, как
‘положение пределов’, фокусировку референта. Инвариант ‘определяемость в рамках речевого произведения’ находится в
сфере консенсуса макросинтаксических и ситуативных смыслов (Рис. 6.4), точнее ситуативно-текстовых, поскольку сама ситуативность нелинейна. Текстовая же
линейность вносится в ситуацию ‘наблюдателем’, субъектом, создателем текста.
Именно в этом плане артикль можно считать шифтером относительного типа.
Рисунок
6.1.
Смысловая типология неопределенного артикля.
Таким образом,
артикль вообще, и НА в частности, предстает как форма выражения категории
членения континуума: континуума нелинейного (множества, класса, подкласса
референтов) и линейного (текста). Еще точнее было бы назвать артикль одним из
способов перевода нелинейной ситуации в линейный текст, смысл которого
направлен на сам этот способ (шифтерность), но не в абсолютном, а в
относительном смысле (относительный шифтер), т.е. с учетом позиции пользователя
(пользователей). Артиклевая партитура текста отражает передвижение (ментальное
или даже собственно физическое) субъекта-пользователя по ситуации. Качества
артикля как относительного шифтера – это качества правил передвижения
(направо-налево), зависящие от позиции самого субъекта (и его консенсуальной
сферы с внешним миром и другими субъектами) и направления (сценария, замысла)
его движения. Именно поэтому объяснить употребление артиклей исходя только лишь
из реальных отношений, или только из логических (множественных, классовых) до
конца невозможно.
Смыслы
нелинейной сферы связаны, в основном, с архетипом артикля, его внутренней формой,
предопределяемой семантикой ‘единицы’ (центростремительность-центробежность).
Смыслы линейной сферы связаны с внутренней формой линейного текста
(назад-вперед). Обе сферы имеют иерархическую структуру и могут моделироваться
как континуумы.
Первый из
них имеет два полюса: центробежные, количественные и центростремительные, качественные
смыслы. Близкая мысль об универсальной ‘конфронтации’ экстенсии/интенсии, т.е.
количественного измерения денотата/качественной характеристики десигната
высказана в работе Н.Ю.Зайцевой [Зайцева 1996: 9-10, 13]. Второй континуум
также имеет два полюса: катафора, интродукция и репрезентация, свернутая
анафора (свернутая из знания общей ситуации или более, чем одной ситуации).
Анафорический ОА и свернуто-анафорический НА также в определенном смысле
отражают две стороны единицы. Качественную, центростремительную отражает в
бóльшей степени ОА (тот самый,
который обладает качеством Х), а количественную, центробежную – НА (один из тех, которые обладают качеством
Х). Взаимодействия артиклей, как и взаимодействия двух сторон ‘единицы’
иллюстрируют один из способов ‘перехода количества в качество’, популярный как
модель в диалектике.
Итак, обе
функционально-семантические сферы НА представлены нами как континуум. Возникает
проблема квантификации этого континуального пространства, соотнесения его с
реальными средствами исполнения той или иной функции в конкретных языках.
Осуществив это, мы смогли бы оценить широту и охват функциональным потенциалом
НА релевантных функций, а с другой стороны, определить конкретно-историческую
позицию каждого языка в плане артиклевой характерологии.
Исходной
для НА, мотивирующей его первичную семантику и как протоартикля, и в дальнейшем
как собственно артикля, является сфера, связанная с обеими сторонами семантики
единицы: центробежной и центростремительной. Поскольку эта сфера присутствует и
в архетипе артикля, т.е. в самой единице, трудно ожидать как больших
расхождений между языками, так и существенных эволюционных изменений.
Эволюционные изменения и различия между языками связаны большей частью со
второй, линейной сферой. Именно в этой сфере, даже с первого, поверхностного
взгляда, можно констатировать отсутствие на первых этапах эволюции НА репрезентативных
функциональных смыслов. Более подробная функциональная квантификация континуума
будет осуществима после анализа материала параллельных переводов и дополнительного
непереводного материала.
Как уже
говорилось ранее, в целях более адекватного отражения реальности переводы на слабоартиклевые
венгерский и болгарский рассматривались и как переводы на артиклевый, и как на
безартиклевый язык. Поэтому в группе межъязыкового инварианта наметились три подгруппы
(инвариант только для сильноартиклевых языков; для сильноартиклевых и
венгерского; для сильноартиклевых и болгарского). Выделена была и весьма
малочисленная группа параллелей с протоартиклем в русском оригинале (и НА во
всех переводах). Привлечение болгарского и венгерского позволило ‘разрéзать’
довольно большую группу совпадающих переводов на части, связанные с
внутрифункциональными особенностями сильноартиклевых языков, которые проявляли
практически полное единодушие в выборе НА. Остающиеся несовпадающие переводы,
как уже указывалось, достаточно немногочисленны и связаны с частными
особенностями. Эти несовпадения связаны с вариированиями внутри нормы и
системы, соответствующими по типу предыдущим этапам формирования
функционального потенциала НА. Крупные же группы несовпадений с венгерским и
болгарским переводами позволили выделить (или подтвердить уже выделенные на
‘сказочном’ материале) функциональные типы НА, а также соотнести эти типы со
стадиями эволюции НА в рамках универсального функционального потенциала и
соответствующего континуума смыслов.
Параллель ‘русский прото-НА – все языки НА’
(абсолютный инвариант) в количественном плане незначительна, однако распадается
на довольно четкие группировки. Первая и основная составляет использование один (или НА, здесь трудно провести
границу в языках с формально совмещенным артиклем и числительным) в чисто
счетной функции (в количественном центробежном смысле): один Х; один-единственный
Х; только один Х; не более, чем один Х – эти конструкции
составляют ядро и контекстуальную периферию (с дополнительными смыслами),
связанную с выражением центробежной единичности. В некоторых случаях единичность
может восстанавливаться из социокультурного контекста, даже если в оригинале отсутствует
один:
(6.1) и подал ей копейку (ЛНТ, В)//
|
and gave her a
kopeck// und gab ihr eine Kopeke// et voulut donner un
kopeck à la femme// y le
dió un kopek// e le diede un kopeck// és egy kopejkát nyomott a markába// и ú подаде една копейка// |
В тех же
случаях, когда один все же
имеется в русском оригинале, в переводах не всегда понятно, сталкиваемся ли мы
с НА или просто с числительным (за исключением несовмещенного с числительным
артикля), как в (6.2). Числительное
стоит, как правило, под ударением, окружено соответствующим контекстом (6.3).
(6.2) чтобы ты в сутки более одной карты не ставил (П, ПД)//
|
that you do not play more than
one card in twenty-four hours |
daß
du nicht mehr als eine
Karte in 24 Stunden setzst// mais
tu ne joueras chaque soir qu’une
seule carte// que sólo
juegues una carta al día// che non giuochi piú di
una carta al giorno// ha 24 óra alatt egy kártyánál
többet nem teszel meg// че няма да залагаш повече от една карта в денонощие// |
(6.3) А об одном кающемся больше радости в небе, чем о десяти праведных
(БК)//
|
over one
repentant sinner there is more joy
in heaven// |
im
Himmel mehr Freude ist über einen
Sünden// pour un pécheur qui se repent// (por uno que se arrepienta//) piú
per un peccatore che si pente// az Ég jobban örül egy megtérőnek// А за един разкаян има по-голяма радост в небето// |
Еще более
очевидной становится граница между НА и числительным, когда числительное соединяется
с понятием определенности. В (6.1)
наблюдаем ОА в болгарском и притяжательный суффикс в венгерском. В в венгерском,
к тому же, употреблена несовмещенная с артиклем форма числительного. В (6.2)
ОА перед числительным стоит и в венгерском, и в немецком. Противопоставление
единицы и бесконечности здесь доходит до крайности, центробежность переходит в
центростремительность, в качественно определенную в своей единственности
единицу, один при этом может
субстантивироваться.
(6.1) В эту минуту показалось ему, что мертвая
насмешливо взглянула на него, прищуривая одним
глазом (П, ПД)//
|
намигайки му с едното
око// egyik szemével
hunyorítva// |
and winked with one
eye// und dabei ein Auge zukniff/ blinzelte ihm mit einem Auge// en
clignant un œil// guiñándole un ojo// strizzando un occhio// |
(6.2) Все его мысли слились в одну (П, ПД)//
|
One
thought alone
occupied his whole mind// Toutes ses pensées se fondirent en une seule/ une seule pensée l’épouvantait//
Todos sus pensamientos fundiéronse en uno/sólo una
cosa// Tutti i suoi pensieri si fondevano in uno/ una sola cosa// Всичките му мисли се сляха в една// |
Alle seine Gedanken waren nun auf das eine gerichtet/ In
all seinen Gedanken war nur das eine//
Minden gondolata arra az egy
törekvésre összpontosult, hogy// |
Само по
себе числительное не связано ни с определенностью, ни с неопределенностью. В
‘сказочной’ части корпуса мы уже наблюдали использование вместо артикля и
протоартикля один других
числительных (C’era tre sorelle/ Жили-были (досл. жил-был) три сестры; Éstas eran dos
hermanas/ *(Эти) были две сестры) в интродуктивной фразе. В таких случаях
неопределенность передается самой макросинтаксической конструкцией:
(6.3) у этого человека по крайней мере
три злодейства на душе (П, ПД)//
|
has at least three crimes// hat mindestens
drei Verbrechen// doit avoir au moins trois crimes// pesan tres crímenes por lo menos//
ha per lo meno tre
delitti// legalább három gaztett nyomja// тежат поне три злодейства// |
Особое
место среди центробежных смыслов занимает сочетание один из. Этот случай
употребления один также занимает
промежуточное положение между числительным и собственно артиклем, причем часть
его смыслов связана и с партитивностью (см. Главу
7). Данное выражение представляет ту ментальную процедуру, которая в НА
представлена как бы одномоментно в расчлененном виде: называется единица,
вводится оператор выведения из класса, называется сам класс. При этом в факте
наименования класса уже содержится имплицитно качественная сторона значения.
(6.4) Да, я желал бы видеть одну женщину из заключенных
(ЛНТ, В)//
|
I should like to see one of the women prisoners//
ich möchte gern einen von den weiblichen
Sträflingen sehen// |
Je désirais voir une femme qui est emprisonnée ici// Deseo ver a una presa// desidererei vedere una prigioniera// egy női
fogollyal
kívánnék beszélni// Да, бих искал да видя една
затворничка// |
Начало
такой функции НА, как выделение из класса, положила, видимо, центробежная сторона
единицы. При этом, чем более определенным является сам класс, тем больше
вероятность сочетания один с ОА
(венгерский, болгарский и даже французский):
(6.5) На одной
из улиц с ним поравнялся обоз ломовых, везущих какое-то железо (ЛНТ, В)/
|
Az egyik
utcából kifordult... e egy sor társzekér// |
In one of the
streets he came across a procession of drays// In einer der Straßen holte er einen Zug von Lastwagen ein// En
una de las calles pasó
junto a él un carro// |
Dans une rue
il rencontra des charretiers// In una
via lo raggiunse un carro// На една улица се изравни с върволица от товарни каруци// |
(6.6) Одна
из этих женщин, отбывавшая наказание за воровство, была большая, грузная, с
обвисшим телом рыжая женщина (ЛНТ, В)//
|
Az
egyik a négy közül...
vörös haju nő volt// Едната
от тези жение... беше висока, дебела, червенокоса жена// |
One of these women was a red-haired woman// Eins von diesen Weibern war ein fuchsrotes Frau// Une de ces femmes était une
grande rousse// Una de ellas era
una mujerona de cabellos rojos// Una
di costoro era un donnone coi capelli rossi// |
(6.7) сказал один из гостей (П, ПД)//
|
s’écria l’un
des convives// szólt az
egyik vendég// |
said one of the
guests// meinte einer der
Gäste// dijo uno de los
presentes// disse uno degli ospiti//
рече един от гостите// |
Центробежность
единицы преобладает в пограничной области артикля и числительного. Ближе к
центростремительности контекстуальные сочетания типа (один) другой Х,
и еще в большей степени (один) целый Х. Первый тип в английском имеет выражение в гибридном артикле another (6.8).
еще один Х, один другой
Х уже подразумевают качественное сравнение единиц, целый Х имеет явное центростремительное значение единства,
хотя качественный момент здесь неявен.
(6.8) Вы опять рюмку выпили. Довольно бы вам (БК)//
|
You’ve had another glass// Ancora
un altro bicchiere?// |
Sie haben ja schon wieder ein Glas getrunken// Vous venez de vider un verre encore// Már megint megívott
egy pohárkával// Пак изпихте една чашка// |
(6.9) Сегодня
непременно требовала, чтобы ее поставили на ноги постоять, и она целую минуту простояла сама, безо
всякой поддержки (БК)//
|
and she stood up for a whole minute without
any support// und sie blieb tatsächlich eine ganze Minute lang allein stehen// et elle a pu demeurer sur
ses jambes une minute entière//
y ella sola se estuvo así un
minuto entero// ed è
rimasta così, per un minuto
entero// és egy percig
úgy állt// |
и цяла минута
стоя сама, без да я подкрепя някой// |
Качественная
определенность референта через свойства класса может быть конкретной (один из класса,
который чем-то выделяется) и общей (любой, обладающий свойствами класса).
Формально это противопоставление выражается, в частности, в конструкциях один из Х-ов и какой-нибудь Х и т.п. Последние часто имеют выражение в
гибридных артиклях (типа alguno, irgendeinen и т.п.),
либо в периферийных средствах выражения неопределенности.
(6.10) пришли мне какой-нибудь новый роман,
только, пожалуйста, не из нынешних (П, ПД)//
|
schicke mir irgendeinen
neuen Roman// Envoie-moi un nouveau Roman, n’importe lequel// envíame alguna novela nueva// |
send me some
new novel// mandami qualche romanzo nuovo// Küldj, valami új olvasnivalót// прати ми някой нов роман// |
Параллели с
НА-формой без дополнительного контекста говорят о наличии данного функционального
типа и в пределах функционального потенциала НА, по крайней мере, в сильноартиклевых
языках: англ. Send me a
new novel, but not a modern one,
if you please. Слабоартиклевые языки в
данной ситуации предпочитают обходиться контекстуальными средствами.
(6.11) Неведомая сила, казалось, привлекала его к нему (П, ПД)//
|
mintha valami
ismeretlen erő húzta
volna oda// Някаква незнайна сила го привличаше към нея// |
Eine unsichtbare Kraft
zog ihn// Une force inconnue
semblait l’y attirer// si como una
fuerza misteriosa lo atrajese// Una
forza ignota sembrava attirarlo// |
Судя по
материалу данной группировки параллелей, в болгарском языке выражение обобщенно-классового
качества в репрезентанте (тип любой
или какой-нибудь) не представлено
в функциональном потенциале НА, венгерский язык подобные примеры все же дает. В
то же время, в лингвистической литературе можно встретить: Големи думи, Пол! Смешно звучат в устата на един инженер!// Какие
высокие слова, Поль! Из уст инженера
их смешно слышать; с твърдостта и величието на един генерал, който
повежда войската си на пристъп върху една
твърдина// с твердостью и величием генерала, который ведет свои войска на
приступ крепости; Вълчицата
мишкуваше – най-недостойния лов на един
вълк// Волчица ловила мышей – самая
недостойная охота для волка – и
т.д., в том числе даже и с именами собственными [Маслов 1956: 95-96]. Однако приведенные
примеры не покрывают сферу любой
или какой-то, как в (6.12)
и (6.13),
Н-артиклевая форма здесь выступает в репрезентативно-показательном смысле, т.е.
в сравнении с неким эталоном класса, с его качествами, но при этом имеется
конкретный объект, сравнение которого с референтом и производится.
(6.12) Увидев молодую девушку, он говорил.. (П, ПД)//
|
Щом видеше ня-коя
млада девойка, той казваше// |
If he saw a young
girl// Wenn er ein junges Mädchen sah// Voyait-il une
jeune fille/personne//Cuando
veía a una linda moza// Quando vedeva una fanciulla// Ha egy fiatal leány került szeme elé// |
(6.13) оно было
нежно, почтительно и слово в слово взято из немецкого романа (П, ПД)//
|
и взето дума по дума от някой немски роман// |
and copied word for word from a German novel// und
Wort für Wort einem deutschen
Roman entnommen// et mot pour mot
traduite d’un roman allemand// y
sacada palabra por palabra de una
novela alemana// e tratta, parola per parola, da un romanzo tedesco// szóról szóra egy német regényból másották// |
Неупотребление
НА перед именем с определением характерно для начальных этапов развития артикля
во многих языках. Подобные ограничения проявляются на нынешней стадии в болгарском
и (в гораздо меньшей степени) в венгерском. Помимо вышеуказанной
обобщенно-классовой функции, действие НА не распространяется и на обозначение
конкретно-классового качества в конструкциях типа такой Х. В данной конструкции ‘под ударением’ стоит именно
качество, и имплицитно подразумевается сравнение (которое может проявиться и
эксплицитно), которое, судя по историческим наблюдениям, также не сразу входит
в сферу компетенции НА.
(6.14) что она могла возбудить любовь в таком необыкновенном человеке (ЛНТ, В)//
|
че е могла да събуди любов у такъв необикновен човек// |
to provoke love in so unusual a man/such an extraordinary man//
daß sie in einem so
ungewöhnlichen Menschen Liebe
erwecken konnte// elle avait pu inspirer de l’amour à un homme aussi
‘extraordinaire’// hogy szerelmet ébreszthet egy ilyen rendkívüli emberben// |
(6.15) Уж коли я, такой
же, как и ты человек грешный,
над тобой умилился и пожалел тебя, кольми паче Бог (БК)//
|
Ha már én? aki éppen olyan
gyarly ember vagyok, mint te//
също такъв като тебе човек,
грешен// |
If I, a sinner,
even as you are// Wenn schon ich, ein
sündiger Mensch wie du//
Si moi, qui suis un pécheur
comme toi// Si yo que soy un
pecador como tú// Se io stesso, che sono un peccatore come te// |
Встретился
только один случай сочетания такой
и болгарского НА (значение исключительного качества, эминентное значение):
(6.16) На днях такую бричку наладил, что и в Москве не сделать (МД)//
|
A napokban olyan bricskát készitett, hogy ahhoz foghatót
még Moszkvában sem latni// |
he constructed such a light carriage,
that// hat er einen Wagen gebaut,
wie// il vient de me fabriquer une
britchka comme// ha hecho un coche
como// ha costruito una carrozza
che// нагласи една такова бричка,
каквато// |
Эминентный
НА достаточно силен в болгарском, если иметь в виду возможность оформления им
несчисляемых имен: Една чистота, един ред – да се замаеш// Такая чистота, такой порядок – голова закружится! [Маслов
1956: 96]. Значение исключительности качества может привести к значению
определенности, выражаемому ОА в параллели с НА или нулем (качественное
сравнение). Однако в приводимом примере мы видим варианты ОА/НА даже в рамках
одного языка, что говорит не о жестком запрете, а о возможности иной
интерпретации:
(6.17) И вот в такой-то компании меня принудили сюда явиться
(БК)//
|
This is the company in which// C’est en cette société qu’on...// |
Und in so einer
Gesellschaft muß ich// Et c’est en une telle compagnie
qu’on...// |
¡Y pensar que me obligaron a presentarme
aquí en semejante compañía!//
E in simile compagnia mi hanno obbligato//
És ilyen társaságba
kényszerítettek engem// |
В то же
время, качественные смыслы, связанные с контекстуальным добавлением очень, не противоречат НА ни в одном из
языков (см. однако далее, другие синтаксические окружения):
(6.18) С нею был коротко знаком человек очень замечательный (П,
ПД)//
|
with a very
remarkable man/ individual// mit einem außergewöhnlichen Mann/ mit einem sehr
merkwürdigen Manne// Elle
connassait intimement un homme fort
remarquable/ fort célèbre а cette époque// Un famoso hombre de la época era intimo amigo de ella// Conosceva
intimamente un uomo molto
notevole// Közeli ismeretségben állott egy nagyon híres, nevezetes
emeberrel// Тя се познавала отблизо
с един много бележит човек// |
(6.19) Лизавета
Ивановна вышла замуж за очень любезного молодого человека (П, ПД)//
|
has married a very
amiable/ very well-bred young man//
hat einen sehr netten/ sehr
angenehmen jungen Mann
geheiratet// vient d’épouser un jeune homme très aimable// se ha casado con un joven muy amable// ha
sposato un giovanotto molto
gentile// férjhez ment egy
igen kedves fiatalemberhez//
се омъжи за един много мил
млад човек// |
Нельзя
констатировать запрет на НА и с определением перед именем, обозначающим не любой
член класса, не его эталон, а конкретный референт. Логический акцент при этом
переносится именно на определение, т.е. высказывание производится не о
референте как таковом, а о референте, обладающем именно этим качеством, и этим
качеством предопределяющем действие или отношение, описываемое в высказывании.
Это близко и эталонному значению, указанному выше.
(6.20) и спасти ни за что осужденную женщину (ЛНТ, В)//
|
and to save an
innocent condemned woman//
und ein ohne Grund verurteiltes
Weib zu retten können// et de
la pitié pour une
malheureuse femme injustement
condamnée// la condena injusta impuesta a una pobre mujer inocente//
e di salvare una povera donna innocente// sikerül
megmentenem egy ártatlánul
elítelt nőt// и да
спася една невинно осъдена жена// |
(6.21) Да что ж тут удивительного, что осьмидесятилетняя
старуха не понтирует? (П, ПД)//
|
about an old
lady of eighty not
gambling/ an eighty-year old
woman// wann eine achtzigjährige Frau/Greisin nicht
pointiert// qu’une femme de
quatre-vingt ans ne pointe pas// que una
anciana de ochenta años no juegue// che una vecchia di ottant’anni non
giocchi d’azzardo// hogy egy nyolvanéves
öreg hölgy
már nem poentíroz// че една
осемдесетгодишна старица
не понтира?// |
Есть и
пример без определения с обобщающей качественной интерпретацией, но при этом с
конкретным референтом, точнее, объектом, который сравнивается с ним как с
эталоном.
(6.22) Подумайте, что счастие человека находится в ваших руках (П,
ПД)//
|
that the happiness of a man is in your hands/ of a
human being// daß sich das Glück eines Menschen in Ihren Händen befindet// que le bonheur d’un homme se trouve entre vos mains//
que tiene en sus manos la dicha de una
persona// che la felicitа di un
uomo si trova nelle vostre mani// hogy egy ember boldogsága van kezében// че щастието на един човек се намира в ръцете ви// |
Как пишет
Ю.С.Маслов, в болгарском языке нет случаев, в которых НА абсолютно необходим,
он всегда остается более или менее факультативным [Маслов 1956: 96].
Действительно, даже в самой типичной, интродуктивной позиции в сказках могут
наблюдаться вариации. Хотя следует сказать, что вариации возможны и в
сильноартиклевых языках. Вопрос стоит в определении уровня факультативности и
обязательности, степени вероятности выбора НА или нуля в тех или иных ситуативных
типах.
Выбор,
однако, как показывает реальный материал, не ограничивается только нулевой альтернативой,
в отдельных ситуациях возможен выбор и ОА. Помимо достаточно явных случаев
определенности, есть сферы, когда выбор одного из трех артиклей определяется
внелингвистическими и даже внеситуативными факторами. Х.Фатер также отмечает,
что есть ряд контекстов, в которых НА мог бы быть заменен ØA, и ряд
контекстов, в которых он мог бы быть заменен как ØA, так и ОА [Vater
1979: 66].
В
обследованном материале (который далеко не исчерпывает весь корпус) мы видим,
как смысл единицы, разворачиваясь между, по крайней мере, двумя полюсами,
центробежности и центростремительности, количественности и качественности,
проявляет себя в конкретных языках в виде трех основных зон: зоны уверенного употребления НА, зоны
относительной свободы выбора, зоны относительного запрета. Разумеется, в
каждом из языков эти зоны различны, в наибольшей степени разделение на зоны
возможно для слабого НА в болгарском и венгерском. Наметим основные ситуативные
типы, в которых предпочитается НА или наличествует возможность иного выбора.
Во-первых,
один, один-единственный, только один –
употребления близкие историческому прототипу, числительному. Далее выделяется
вторая, качественная сторона единицы, единица сравнивается с другими членами
класса с разной степенью обобщенности качества: один из, еще один, какой-нибудь, любой, некоторый, каждый и
т.п. Общие черты единицы выводятся на первый план, выделение из класса
сменяется причислением к нему. Разворачивается репрезентативная функция:
специфическое предстает как общее. Если количественная сторона замыкается на
единство в ситуациях типа (один) целый, то качественная сторона замыкается
в эминентной репрезентации: один
(эталонный) Х. Внешняя бесконечность
сравнений при выделении из класса замыкается на внутреннюю бесконечность специфических
черт, составляющих его эталон.
Разумеется,
весь функциональный объем НА не сводится к семантическим возможностям исторического
прототипа, т.е. единицы [Yasui 1975: 512], но исторический прототип существеннейшим
образом предопределяет развертывание функционально-семантического потенциала
НА.
6.1.2. Макросинтаксические предпочтения НА.
Уже на материале межъязыкового инварианта и
на ‘сказочном’ корпусе появилась возможность наметить предпочтительные
конструкции, в которых появляется НА, как на микросинтаксическом уровне
(ближайшая сочетаемость, фактически, сам ГКК), так и на уровне макросинтаксическом
(тип конструкции предложения, как элемента текста, в котором более вероятен
выбор НА). Синтаксические предпочтения могут иметь как положительное, так и отрицательное
выражение. Так, некоторая степень не-предпочтения, вплоть до запретов,
характеризует на микросинтаксическом уровне употребление с определением. Это не
удивительно: определяемость является существенной семантико-функциональной
основой НА, и добавление другого определения к имени, определяемому НА, не
может не влиять на его употребление. Также наблюдались запреты (в некоторых
языках) и на употребление в сравнительных конструкциях, связанных с
определительной, качественной стороной. В то же время, запреты на употребление,
как и всякие отрицательные констатации, могут быть только гипотетическим
предположением. Наиболее наблюдаемы не запреты, а предпочтения, в особенности
на первом этапе, когда еще не обследован достаточный объем материала.
6.1.2.1. Полюс экзистенциальной интродукции.
Ранее уже
отмечалось определенное прагматическое сродство Н-артиклевой формы имени и
определенной позиции в базовой структуре предложения (объект, рема, и т.п.).
Эта общепрагматическая и общесинтаксическая мотивированность выражается и в
предпочтении НА в предложениях экзистенциальной интродукции (сказочная
инициаль) типа (там) имеется {на} Х, либо некто
имеет {на} Х. Следует отметить, что в сопоставляемых языках позиция
Х в данных предложениях является позицией прямого объекта, в русском же данному
типу соответствует инверсия предиката: (6.23),
хотя даже и в русском языке возможно появление протоартикля именно в этом
макросинтаксическом типе: (6.24), а
в ряде языков, преимущественно в слабоартиклевых определенную роль в выражении
неопределенности играет и порядок слов, наряду с артиклем.
(6.23) Был тогда в начале столетия один генерал, генерал со связями
большими и богатейший помещик (БК)//
|
There was in those days a general with high connections// Zu Beginn dieses Jahrhunderts
also gab es einen General, ein
General mit höchsten Verbindungen// Il y avait, alors, un général
possédant de hautes relations// Había entonces, a comienzos del
siglo, un general con muchas
relaciones// Esisteva allora un certo
generale, persona con notevole
aderenze// Akkor, a század elején ült egy tábornok, egy nagy
összeköttetéssekkel rendelkező tábornok// Имало
тогава, в началото на столетието, един
генерал, генерал с много големи връзки// |
(6.24) В любви между мужчиной и женщиной бывает
всегда одна минута, когда любовь эта
доходит до своего зенита (ЛНТ, В)//
|
there is always a
minute/ a moment when// gibt
es immer einen Augenblick, wo// il
y a toujours une minute
où// llega sempre un instante
en que// viene sempre un momento
in cui// van egy pillanat,
amikor// винаги има един миг,
когато// |
Достаточно часто стандартный экзистенциальный глагол
заменяется экзистенциально-инхоативным типа начал
иметься (появился, прибыл, получил и т.п.), либо экзистенциальная интродукция сопровождается
индивидуализирующей характеристикой: имеется
(жил-был) {на} Х, который или имеется
{на} какой-то Х:.
(6.25) Сюда,
видите ли, приехал англичанин,
путешественник (ЛНТ, В)//
|
There is an
English traveller here/ We have an English traveller here// da ist ein
Engländer angekommen, ein Reisender// nous avons ici un anglais, un voyageur// tenemos aquí a un inglés, un
viajero// avremo con noi un
inglese// egy angol utazó érkezett ide//
Пристигнал е един англичанин,
пътешественник// |
(6.26) есть здесь
бедный, но почтенный человек,
отставной капитан, был в несчастье, отставлен от службы (БК)//
|
(there is a
captain who got into trouble)// hier in der Stadt lebt ein armer, doch redlicher Mann, ein ehemaliger Hauptmann// Il y a dans notre ville un homme pauvre, mais respectable, un
capitaine en retraite// c’è qui un
uomo povero, ma molto rispettabile, un capitano in ritiro// Hay
aquí un hombre pobre, pero
honrado// van itt egy
szegény, de tisztességes ember,
nyugalmazott kapitány// има тук един
беден, но почтен човек, бивш
капитан// |
Характерное
для сказочного зачина введение термов повторяется в какой-то мере в любом
коммуникативном акте: прежде, чем говорить, надо договориться о терминах,
определить консенсуальную область взаимных допущений. В то же время каждый
последующий разговор строится на множестве предыдущих, как осуществленных
конкретным индивидом, так и совокупным индивидом, совокупным языковым опытом.
Роль ОА при этом может повышаться и до первичного определения, если имеется в
виду ссылка на общеизвестное (или художественный прием), определения
первичного, но не развернутого, а свернутого, анафоричного или условно анафоричного.
Употребление НА или ОА в тексте зависит, прежде всего, от хода развертывания
текста, от позиции и ‘передвижения’ отправителя сообщения в смысловом
пространстве до-текстовой, нелинейной, глобальной ситуации. Фокусировка
внимания на том или ином элементе этой ситуации зависит только от динамической
позиции пользователя языка. Многие предложения с НА могли бы быть переписаны
при изменении этой позиции и изменении направления этого движения. Синтаксические
типы не отражают напрямую типы ситуаций неопределенности, они являются
различными вариантами ‘ходов’ в путешествии по ментальному ситуативному пространству.
Синтаксический ход имеется {на}Х предпринимается нами тогда, когда
мы вступает на почву неизведанного, нерасчлененного, недискретизированного
смыслового пространства (даже только для одного из участников коммуникации).
Предпринимается этот ход именно с целью дискретизации и определения (положения
пределов).
Будучи оба
средствами дискретизации смыслового континуума при движении фокуса текстотворящей
мысли отправителя сообщения, ОА и НА противопоставлены друг другу как средство
интродуктивного развернутого определения (НА) и как средство анафорического
свернутого определения (ОА). Здесь имеются в виду как употребления
конкретно-референтные, так и обобщенные, родовые, экземплярные. Любое обобщение
рано или поздно выражается в конкретных словах, оно связано с употреблением
знаков конкретных референтов (или комплексных конкретных референтов, если обратить
внимание на ‘абстрактные’ значения в конкретно-индивидуальном восприятии) в
переносном смысле.
Помимо
нелинейных средств (порядок слов) безартиклевые языки располагают целым рядом
периферийных полуартиклей и определений, выражающих смысл неопределенности. Тот
факт, что при переводе они часто ‘пропадают’ доказывает, что в самом
функционально-семантическом потенциале эти смыслы в той или иной мере (в любом
случае, в значительной мере) содержатся. В то же время, ‘пропадание’ не
является обязательным, эти элементы ГКК могут фигурировать как поддерживающий
контекст. Этот контекст может включать в себя такие детерминанты, как какой-то, некий, некоторый, определенный.
Следует особо подчеркнуть энантиосемию слова определенный,
употребляемого в качестве полуартикля даже в русском. определенный отражает сущность НА именно как не определенного, еще не определенного.
Внутренняя форма любого термина не отражает до конца сущности обозначаемого
явления, что происходит и в данном случае. Н-артиклевая форма имени означает ‘еще не определенное для какого-то из участников
коммуникативной ситуации на данный момент развертывания речевого произведения’,
но ‘еще не определенное’ – далеко не
то же самое, что и ‘неопределенное’.
Неопределенность, выражаемая НА не является имманентной, атрибутивной для
объекта. Эта неопределенность – информативная, ситуативная, гностическая, она
снимается тут же даваемым определением, как это видно из текстового анализа
употребления НА. НА, таким образом – не
‘неопределенный’, а ‘могущий быть определенным,
определяемый в будущем, или в данный момент в высказывании и т.п.’
(6.27) Нехлюдов слышал, что там был теперь какой-то офицер, ухаживавший
за нею (ЛНТ, В)//
|
that there was a
certain officer who was courting her// parler d’un certain officier qui faisait la cour// parlare di un certo ufficiale che faceva la
corte// hablar de cierto oficial
que le hacía la corte// |
that an army
officer had fallen in love with
her// daß jetzt ein Offizier
dort weilte und ihr den Hof machte// |
hogy valami
katonatiszt udvarol neki// че там бил сега някакъв офицер, който я ухажвал// |
Коллинзон
называет определенный (англ. certain) ‘отсылочным индикатором’ (an
allusive indicater), который иногда используется как временный индикатор,
но последующее более специфичное указание вовсе необязательно, именно поэтому
это – отсылочный индикатор неизвестной (нераскрываемой) специфичности (unknown (withheld) specificity)
[Collinson 1937: 29-30]. Хотя Коллинзон и считает, что certain занимает промежуточную позицию между определенной и неопределенной
индикацией, будучи определенным для говорящего (который знает, но не хочет пока
говорить) и неопределенным для слушающего, ‘врéменным демонстративом’,
все же признáем, что подобная характеристика может быть вполне дана и
самому НА, более того, именно это и является его сущностью! Возможность
соединения двух, казалось бы, несовместных вещей: имени собственного
(определенного якобы ‘по природе’)
и ‘временного демонстратива’ определенный
(или НА) – доказывает полное и принципиальное отличие определенности и определенного. При соединении этих двух
вещей определенность вовсе не удваивается: наоборот, имя выводится из разряда
определенных. В (6.28) говорящий предполагает
возможную неизвестность лица получателю сообщения, хотя ему оно (вероятно)
известно. Подобное поведение имени собственного ничем не отличается от
поведения нарицательного, а поведение ‘врéменного демонстратива’ ничем
не отличается от поведения НА. По-видимому, в создании общего, глобального
грамматического значения принимает участие не одна форма и не одно лексическое
наполнение, есть весьма широкие синтаксические возможности буквально противоположного использования
грамматических средств.
(6.28) У вас содержится некто Гуркевич (ЛНТ, В)//
|
There is a
certain Gurkévich confined in the fortress/(There is a certain man, Gurkevich by name, who
is confined in the fortress)// Bei Ihnen befindet sich ein gewisser Gurkewitsch in Haft// Parmi les détenus... se
trouve un certain Gourkevitch//
Entre los detenidos en la fortaleza hay un
joven llamado Gurkievich// In questi carceri è tenuto prigioniero un certo Gurchevitch// Van itt
önöknél a foglyok között egy bizonyos Gurkevics// Тук при вас в затвора се намира някой си Гуркевич// |
Посессивная
конструкция также может быть причислена к интродуктивным, как и собственно
экзистенциальная интродукция. И та, и другая конструкция в сущности
представляют собою языковые вариации на тему квантора существования: там имеется {на}Х ® у
кого-то имеется {на}Х ® некто имеет {на}Х.
(6.29) У меня к вам просьба, генерал (ЛНТ, В)//
|
I have a request
to make of you, general// Ich habe eine
Bitte an Sie// J’ai une
prière а vous addresser// (Tengo que pedirle un favor//) Ho un favore
a chiedervi// (Egy
kérésem lenne önhöz, tábornok úr//
Дошъл съм при вас с една молба,
господин генерал//) |
Еще одной вариацией
можно признать изменение экзистенциального глагола на
инхоативно-экзистенциальный, глагол движения и т.п. В (6.30, С.169) переводчики на разные языки ‘перебирали’ различные
варианты интродукции: имеется
{НА} английский путешественник здесь,
мы имеем {НА} английского путешественника
здесь, там есть {НА} англичанин
приехавший, возможно и {НА} англичанин
приехал, но это следующий
‘шаг’ от интродуктивного экзистенциального предложения. Различные способы
синтаксического воплощения интродукции являются различными ‘ходами’, способами
провести получателя текста по одному и тому же ситуативному пространству. Этими
‘ходами’ пользуется отправитель текста, выступающий, в некотором смысле, в роли
проводника. Артикли при этом играют роль указателей поворота для ‘хода мысли’.
Если
интродуктивно-экзистенциальная конструкция характеризуется некоторым субъективизмом,
то замена глагола на глагол восприятия дает еще один макросинтаксический тип, в
котором на первый план выходит прагматический момент, восприятие (чаще всего)
третьего лица. Это конструкции типа некто
увидел {на}Х (, который).
(6.30) Германн взбежал по лестнице, отворил двери
в переднюю и увидел слугу, спящего
под лампою, в старинных запачканных креслах (П, ПД)//
|
and saw a
footman/a serving man sitting
asleep in an antique soiled armchair// und erblickte dort unter der Lampe einen Diener, der in einem alten
fleckigen Sessel schlief// et vit sous une lampe, un domestique qui dormait étendue dans un vieux fauteuil
crasseux// y vió a un criado
durmiendo bajo la lámpara, sentado en un sillón viejo y
deslustrado// e vide un servitore
che dormiva sotto la lampada, su di un antica sudicia poltrona// s a
lámpa alatt egy öreg,
kopott karoszékben szundikáló szolgát pillantott meg// и видя един слуга, който спеше под лампата в старинно изцапано кресло// |
(6.31) Спускаясь к колодцу, Нехлюдов встретил еще
старуху, несшую... ведра (ЛНТ, В)//
|
met an old woman//
begegnete noch einer Alten//
dépassa une vielle femme//
se cruzó con una anciana//
incontrò una vecchia//
még egy öregasszony
találkozott// срещна и една
бабичка// |
В одном из
вариантов читаем: Là, devant une
lampe, un valet de pied dormait
étendu dans une vielle bergère toute crasseuse, т.е. (там) {на}
Х делал что-либо. Это следующий синтаксический тип, еще один ‘шаг’ от
исходной интродуктивной конструкции. Инверсия VS, свойственная безартиклевым языкам
как единственный способ выражения неопределенности, сохраняется и в ряде артиклевых,
как поддерживающий контекст.
(6.32) На звонок вышел надзиратель (ЛНТ, В)//
|
A
warden came out in reply of
the bell// Auf das Läuten kam ein
Aufseher herbei// et un gardien
apparut// Comparve un
carceriere// A csengetésre kijött egy börtönőr// Веднага излезе един надзирател// |
(6.33) глаза оживились: перед графинею стоял
незнакомый мужчина (П, ПД)//
|
before the Countess stood a stranger// Vor der Gräfin stand ein unbekannter Mann// Devant la
comtesse, un inconnu venait de
paraître// delante de la condesa erguíase un hombre que le era desconocido//
davanti alla contessa era ritto un uomo sconosciuto// egy
ismeretlen fiatalember állt előtte// |
пред графинята стоеше непознат мъж// |
(6.34) Рядом сидел
старый человек в синих очках (ЛНТ,
В)//
|
Near by sat an old
man in dark glasses// Daneben
saß ein alter Mann mit einer blauen Brille// (Plus
loin, Nekhliudov vit un viellard//)
A su lado se hallaba sentado un
señor viejo, con lentes azules// Vicino a questi tre, un vecchio con gli occhiali
turchini// |
Következőnek sötét
szemüveges öregember
ült// До него седеша стар човек
със сини очила// |
(6.35) С ней рядом
стояла... черноватая нескладная арестантка
с длинной спиной и совсем короткими ногами (ЛНТ, В)//
|
a woman with a long back and very short legs// eine Arrestantin mit langem
Rücken und ganz kurzen Beinen// une
femme... avec sa longue taille et ses jambes courtes// una mujer de talle bajo y piernas
cortas// una donna... con la
schiena lunga e le gambe troppo corte// |
nő... hosszú hátú s igen rövid
lábú// възчерна затворничка
с ръст на десетгодишно момиче...// |
Во втором
примере болгарский переводчик предпочитает ØА. Является ли это случайным
выбором, свойственным ‘факультативности’ болгарского НА, или здесь срабатывает
какая-то скрытая основа предпочтения при выборе? Попробуем
проэкспериментировать над оригиналом и преобразовать его в предложение с
прото-НА: *перед графинею стоял один незнакомый мужчина или *перед графинею стоял один из незнакомых мужчин. Разумеется, подобные
предложения вполне допустимы, однако полностью изменяется их интерпретация:
получается, что либо говорящий все же знает, о ком идет речь и вот-вот
определит индивидуальные качества, выделяющие его из класса; либо мы знакомы с
каким-то классом незнакомых мужчин, с одним из представителей которого нас
сейчас познакомят. Кстати, в предыдущем примере подобные преобразования не изменяют
ситуативного типа: *вышел один из надзирателей.
Однако в
данном случае нет необходимости в дальнейшей интродукции и определении. ‘Незнакомый мужчина’
выступает в этой ситуации как носитель черт незнакомости, класса ‘незнакомых мужчин’, к которому
причисляется, а не из которого выводится. Оживление графини вызвано не
свойствами определенного или могущего быть определенным незнакомца, а тем, что
он является таковым. В испанском переводе дословно следующее: перед графиней
стоял человек, который ей был незнаком. Эта, типичная для интродукции,
конструкция интродукции как таковой не производит. Человек не выводится из
множества и не вводится в ситуацию, а наоборот, причисляется к множеству по
определенному качеству. Качество <незнакомости>
не индивидуализирует, а является общеклассовым признаком.
Опять
проведем эксперимент, изменив ситуацию: Там был (также еще один) человек,
который ей был незнаком – получается типичная ситуация интродукции:
наличествует некоторое множество людей, из которого выводится один, обладающий некоторым
специфическим признаком. Если в исходном предложении <незнакомость> выступала как признак класса, и появившийся
мужчина причислялся к этому классу, то в измененном (интродуктивном)
предложении <незнакомость> выделяет
мужчину, о котором идет речь, из множества присутствующих как специфический, индивидуализирующий
признак. В этом-то случае, как это было показано на других примерах ранее,
болгарский переводчик предпочтет скорее НА. Неспецифический, общеклассовый,
неопределенный смысл связан исходно как раз с ØA. НА же, напротив,
представляет собою движение в сторону определенности, выражая потенциальную
определенность. И только в сильноартиклевых языках функциональный потенциал НА
захватывает также и сферу причисления к классу. Можно добавить еще пару
примеров с неспецифическим (родовым) определением:
(6.36) Сейчас тут трактир хороший (ЛНТ, В)//
|
There is a good inn/a nice place not far
from here// Hier kommt gleich ein
gutes Wirtshaus// À deux
pas, il y a un café, un beau café// Aquí, a la vuelta, hay una buena taberna//
c’è una buona osteria// Van itt a közelben egy jó kis kocsma// |
Съвсем наблизо има добра пивница// |
(6.37) Сказывают,
хорошее имение купил (ЛНТ, В)//
|
They say he has bought himself a fine estate// Es
heißt, er hat sich eine schöne
Besitzung gekauft// On dit qu’il
vient d’acheter une
propriété// Dicen que ha comprado una posesión hermosa// Dicono che si è comprato una magnifica proprietа// |
Azt mondják, csinos birtokot vásárolt// Разправят, купил си хубаво имение// |
Подобное
ограничение в, казалось бы, типичных интродуктивных контекстах наблюдается и в
болгарском, и в венгерском, если формально экзистенциальная интродукция
выражена в вопросительном предложении. Вопрос в корне меняет сам ситуативный
тип: то, что должно интродуцироваться либо отсутствует, либо неизвестно, во
всяком случае, отсутствует в качестве положительного референта. Имя в
нижеприводимых примерах не обозначает конкретного ребенка или пожар, а
оборачивается на себя как на класс, вопрос задается о наличии или отсутствии любого
представителя класса. Качественная, центростремительная сторона выходит на
первый план, что и обусловливает ØA в слабоартиклевых параллелях.
(6.38) Ведь был ребенок? (ЛНТ, В)//
|
Was there not a child/ There was a child?//
Sie haben ein Kind gehabt?// Ainsi, il y a eu un
enfant?// ¿No
nació un hijo?// Ma non ci doveva essere un figlio?// |
Volt gyerek,
ugye?// Нали имахте дете?// |
(6.39) Разве у вас
был пожар, матушка? (МД)//
|
Why, did you have a fire, mother?// Haben Sie
denn eine Feuerbrunst gehabt,
Mütterchen?// vous avez eu un
incendie, petite mère?// ¿Es que ha tenido Usted un
incendio, madrecita?// Avete forse
avuto un incendio, mammetta?// |
Talán tűzvész
volt erre, mátuska?// Да не би да сте имали
пожар, майко?// |
Отход от
исходного интродуктивного типа ситуации выражается и в том, что в большинстве
вышеприведенных примеров, начиная с (6.31, С.175), изменяется синтаксическая позиция имени: вместо
‘благоприятной’ для НА рематической позиции прямого объекта в предложениях типа
(там) {на} Х делал что-то имя стоит в ‘неблагоприятной’
для НА тематической позиции субъекта. Это в целом. В частностях же возможны
варианты. Так, интродуктивный смысл сохраняется, если обстоятельственная группа
стоит в начале предложения. В этом случае НА может сопровождаться инверсией VS
не только в безартиклевых языках. Не последнюю роль играет и выбор глагола. В
предыдущих примерах использован глагол, близкий по смыслу интродуктивной
конструкции, возможно появление и инхоативно-интродуктивного смысла с глаголами
прибытия: (6.32, С.175) и
(6.40) Минуты через две из двери бодрым шагом
вышла... невысокая и очень полногрудая молодая женщина в сером халате (ЛНТ, В)//
|
About two minutes later, a short, full-breasted young woman...
walked out of the door// Zwei Minuten darauf trat festen schrittes ein nicht großes, junges, sehr
vollbusiges Weib aus der Tür
heraus// Quelques instants plus tard, une
femme sortit vivement de la chambre// Unos instantes después, una mujer jóven, bien formada,
de mediana estatura salió con apresuramiento// Dopo un momento, una donna giovane, piccola, ben
fatta, uscí rapidamente dalla camera// |
Két perccel később alacsony
növésű feltűnően telt mellű fiatal nő jelent meg az
ajtóban// След минута-две с бодри крачки престъпи прага... пълногръда
млада жена със среден ръст// |
Прототипическая
связь НА с рематической позицией прямого объекта, а ОА с тематической позицией
субъекта отмечается многими исследователями. Следует, однако, помнить, что
здесь наличествует только исходная общепрагматическая мотивировка, а не
обязательность употребления в той или иной позиции. Кроме того, ни субъект
полностью не совпадает с понятием темы, ни объект – с понятием ремы. И все же
весьма примечательны примеры Х.Вайнриха с двумя немецкими безглагольными
предложениями: Das Leben ein Traum и Ein Mann ein Wort, в которых второй НА имплицитно
содержит связку или глагол (Das Leben ist ein Traum, Ein Mann sagt/(begnügt sich mit) ein
Wort). Х.Вайнрих пытается поменять артикли на ОА, при этом приходит к
выводу о невозможности интерпретировать О-артиклевое имя в рематической позиции
(объект + связка): ?der Mann
das Wort или ?ein Leben
der Traum [Weinrich 1969: 61-62].
Существенным,
как уже указывалось, является наличие у имени определения (которое, кстати,
также может быть как специфическим, так и родовым). Как пишет В.Станков, для
болгарского языка обязательно использование един, если тема-субъект не имеет
при себе определения, (6.32, С.175): Висока и
стройна жена се отдели от
групата и влезе в близкия магазин/ (Одна)
высокая и стройная женщина
отделилась от группы и вошла в ближайший магазин можно преобразовать в Една
висока и стройна жена се
отдели от групата и влезе в близкия магазин, но нельзя сказать *Жена
се отдели ..., а только Една
жена се отдели... Иначе тема-субъект будет выражать общую, а не
конкретную неопределенность, ср. (6.41). И,
наоборот, в рематической позиции (объект, подлежащее, обстоятельство): От групата се отдели (една) висока и стройна жена...;
До (една) красива бяла кола стоеше едно момиче/ У (одной) красивой
белой машины стоял один мальчик//. ØA связан с качественной стороной: Дай ми кокоше (с ударением) яйце vs. Дай ми едно кокоше яйце/ Дай
мне (одно) куриное яйцо [Cтанков 1984: 200].
(6.41) Грамотность, когда человек имеет возможность читать только вывески на кабаках да изредка
книжки, которых не понимает (Ч, ДсМ)//
|
when a
person is able to do no more than// |
damit
der Mensch die Möglichkeit
hat// qui donne à l'homme
la possibilité// da al hombre
la posibilidad// dа al uomo se
non la possibilità// |
когато човек
има възможност да чете// |
Можно
сравнить уже приведенный пример (6.32) с
НА, но без определения в болгарском и два следующих примера. Примечательно, что
в венгерском можно наблюдать оба возможных в данной ситуации выбора.
(6.42) а молодая худая девушка в pince-nez переводила
(ЛНТ, В)//
|
a thin girl
wearing pince-nez/a lean young lady with eye-glasses// ein junges, mageres Mädchen mit einem Pincenez// une jeune fille maigre, avec un lorgnon sur le nez// una muchacha delgada, con lentes// una ragazza magra e giovane col pince-nez// egy sovány, csíptetős fiatal lány// |
а младо слабо момиче
с пенсне хубаво и бързо превеждаше// |
(6.43) Молодой архиерей
произнес надгробное слово (П, ПД)//
|
A youthful priest/A famous preacher delivered the funeral oration// Ein junger Bischof
hielt die Grabrede// Un jeune évêque/ prélat/ Un prédicateur célèbre prononça
l’oration funebre// Pronunció la oración fúnebre un joven obispo// Un giovane arciprete pronunziò il
discorso funebre// |
Fiatal püspök
mondta a halotti beszédet// Млад архиерей произнесе надгробна реч// |
Общая
неопределенность НА, обобщенная абстрактность ØA смыкаются и с родовой
обобщенностью ОА, в особенности в высказываниях ‘философского’ характера. В
группе тройных несовпадений (все три артикля в разных языках) именно переводы с
неконкретно-референтным употреблением имени выявляют сферу ‘консенсуса’ между
ОА, НА и ØА. В то же время, внутренняя форма родового ОА, экземплярного
НА и абстрактно-понятийного ØA различаются, осуществляя обобщение с
разных углов зрения. И.Ревзин также пишет о смыкании универсальности и
экзистенциальности, признавая при этом различное внутренне значение ОА и НА
[Ревзин 1978: 171-172]. В слабоартиклевых языках, судя по всему, именно эта
сторона НА наименее развита, если вообще возможна, ср. пример В.Станкова: Върбата е растение/ Верба – растение vs. *Една
върба е растение, при этом, вероятно, возможен ØA, ср. (6.46):
когато човек има възможност да чете. Возможность совпадения сфер
функционирования трех артиклей (по крайней мере, в сильноартиклевых языках)
появляется потому, что в данном случае и класс целиком, и экземпляр, и общая
идея совпадают, поскольку они берутся в своем качественном, центростремительном
плане, количественная же сторона (и положение предела) при этом нерелевантна.
Наступает своего рода ситуация ‘нейтрализации’, когда соотношение интенции и
инференции позволяет выбрать любой артикль с незначительным изменением смысла.
Шифтерный же компонент семантики артикля в данном случае не действует.
(6.44) Обыкновенно думают, что вор, убийца, шпион, проститутка, признавая свою профессию
дурной, должны стыдиться ее (ЛНТ, В)//
|
that a
thief, a murderer, a spy, a prostitute acknowledging his
profession to be bad// |
que
le voleur, le traître, l’assassin,
la prostituée rougissent de
leur métier// que el ladrón, el asesino y la prostituta deben avergonzarse de su profesión// che il ladro, l’assassino, la spia o la prostituta debbano vergognarsi del
loro sistema di vita// че крадецът,
убиецът,
шпионът,
проститутката,
като признават професията си за лоша// |
Diebe oder Mörder müß-ten sich
desselben schämen// (hogy tolvaj,
gyilkos, kém, prostituált
tudatában van annak, hogy//) |
Группа с
макросинтаксической структурой типа некто
сделал {на} Х не
гарантирует появления непременно НА в прототипической позиции объекта
(рематической) в слабоартиклевом языке. По крайней мере, сама
макросинтаксическая структура является не фактором, влияющим на выбор артикля,
а скорее обстоятельством, в котором развертывается действие других факторов,
или одним из факторов, но не решающим. Правда, альтернативой в приводимых
параллелях является все же не ОА, а ØA, связанный также с полем
неопределенности, тем более в слабоартиклевых языках. Говоря об ограничениях
макросинтаксического порядка, мы имеем в виду только слабоартиклевые языки. В
сильноартиклевых подобные ограничения малозаметны. Однако сопоставление со
слабоартиклевым языком позволяет выделить более сущностную, центральную,
исторически первичную и функционально стабильную сферу и в сильноартиклевых языках.
Можно сказать, что сдвиг значения в сторону неконкретно-референциального,
обобщенного чаще всего связан с менее стабильной сферой функционирования НА. В
первом из следующих примеров и венгерский, и болгарский переводчики выбирают
ØA, да и в русском инверсия объекта наводит на мысль об ударении на этом
имени (не Она написала тебе {НА} письмо, а Она тебе письмó написала).
(6.45) Она тебя позвала, она тебе письмо написала, или что-нибудь, оттого
ты к ней и пошел (БК)//
|
She’asked you, written you a letter or something//, sie hat dir einen Brief oder sonstwas geschrieben// elle t’a envoyé une letrre ou quelque chose dans ce
genre// te ha escrito una carta o
algo parecido// ti ha scritto una
lettera o ti ha chiamato in qualche altro modo// |
Ivánovna Katalin hivatott téged, vagy levelet írt neked, vagy
ilyesmi más// Тя сама ти е повикала, писмо ти е писала// |
6.1.2.2. Полюс экзистенциальной
классификации.
Макросинтаксическим
типом, напрямую связанным с причислением к классу, являются конструкции некто есть
{на} Х. Практически однозначно
в предложениях этого типа в венгерском и болгарском выбирается ØA. Это
отмечает и В.Станков, называющий этот функциональный тип ‘нереферентная общая
неопределенность с экзистенциальным глаголом’: Младежът е войник/ Этот
юноша – воин, Това животно е сърна/ Это животное – серна, Той стана студент/ Он стал студентом
и т.п. Действительно, при употреблении этой конструкции, которую И.Ревзин
определяет как универсалию, связанную с идеей называния предмета [Ревзин 1978:
185], мы имеем дело с ментальным движением, обратным интродуктивному:
причисление к классу в противоположность выделению из класса. Пересекается
данный тип и с одной из двух сторон единицы: в данном случае скорее с
центростремительной, качественной, в противовес центробежности интродукции и
специфичной центростремительности эталонной репрезентации и эминентности.
Эталонная экземплярность, связанная с выделением из класса наилучшего
представителя, как раз может выражаться Н-артиклевой формой и в болгарском,
причем ‘сила’ этой функции настолько велика, что допускает даже возможность
субстантивации: Той е един хитър!/ Он такой хитрец!; А ръцете ù едни топли, топли/ А руки у
нее такие теплые-теплые! (примеры Ю.С.Маслова).
(6.46) Нет, ты просто оболтус (ЛНТ, В)//
|
No, you’re simply a dummy/ a goose//
Écoute, tu es un vrai nigaud// Eres un solemne estu-pido//
No, tu non sei altro che un balordo// |
Komolyan mondom, tökfitkó
vagy// Не, ти си просто глупчо// |
(6.47) Это была шутка (П, ПД)//
|
It was a joke/ only a jest//
Das war ein Scherz!// C’était une
plaisanterie// ¡fue una
broma!// fu uno scherzo!// |
Ez csak tréfa
volt// То беше шега// |
Исторический
материал сильноартиклевых языков выявляет аналогичную тенденцию: для слабого НА
сфера экзистенциальных предложений долгое время остается закрытой, что иногда
встречается в качестве ‘пережитка’ в современности, ср. перевод Проспера Мериме
(6.53): dit qu’il était espion.
Подобные примеры имеются в большинстве описательных грамматик сильноартиклевых
языков: ØA может предпочитаться, например при обозначении профессии в
конструкциях с бытийным глаголом:
(6.48) а Казанова в своих записках говорит, что
он был шпион (П, ПД)//
|
says that he was a
spy// sagt von ihm... er sei ein
Spion// dit que c’était un
espion// dice que era un
espía// dice che era una
spia// |
azt mondja róla, hogy kém volt// казва, че бил шпионин// |
(6.49) Вера
Богодуховская была учительница в глухой
новгородской губернии (ЛНТ, В)//
|
had been a teacher in the wilderness// era stata
una mae-stra di campagna// |
war Lehrerin
in einer öden Gegend... gewesen// était institutrice dans un village// había sido maestra en una aldea// tanítónő volt a novgorodi
kormányzoságnak... // беше учителка
в затънтената Новгородска губерния// |
(6.50) Моя жизнь
скучна, тяжела, однообразна, потому что я художник,
я странный человек (Ч, ДсМ)//
|
because I’m an artist, a crank// parce que je suis un artiste, un
être étrange// perchè sono un artista// |
weil ich Künstler,
weil ich ein absonderlicher Mensch bin// porque soy pintor, un ser extra-vagante// mert művesz vagyok, különc// защото съм художник, аз съм странен човек// |
На первый план
выходит обобщенно-родовая, центростремительная характеристика ‘художников’,
‘шпионов’ и т.п. Именно качественность объясняется в ситуативной мотивировке
(однообразие и скука жизни). То, что в данном случае на первый план выходит
именно качественная сторона референта как общеклассовая характеристика,
наблюдается в некоторых параллельных вариантах-трансформах, в которых
определение отделяется от имени и ставится в позицию предикатива: El mariscal de la nobleza era muy liberal; She was very hysterical; че е безстопанствено// que es callejero.
(6.51) Предводитель был либеральный человек (ЛНТ, В)//
|
The marshal was a
liberal/a liberal-minded man//
Der Adelsmarschall war ein liberaler
Herr// Ce maréchal de la noblesse était un liberal// Questo maresciallo della
nobiltà in fondo era un
liberale// |
A marsall liberális
férfiú volt// Предводителят был либерален човек// |
(6.52) Истерическая женщина...
(БК)//
|
She was an
hysterical woman// Ein hysterisches Weib// C’était une
femme exaltée et nerveuse// Es una hembra histérica// è una donna isterica// |
Hisztérikus asszony
volt// Истерична жена// |
(6.53) Ежели
сказал, что бродячая, стало быть, и бродячая (Ч, Хам)//
|
You’ve been told it’s a stray, so a stray it
is// Wenn ich sage es ist ein Streuner,
dann ist es ein Streuner// Du
moment que j'ai dit que c’est un chien
errant, c’est que c’est un chien
errant// Se dico che è un
cane randagio, è un cane
randagio e basta// |
Si he dicho que es callejero,
lo es y punto// Ha egyszer azt mondom, hogy kóbor kutya, akkor úgy is van// щом казах, че е безстопанствено, значи, такова е// |
Именно в
этом контексте часто встречается субстантивированное прилагательное (профессия,
религия, национальность, род занятий). Если оно оформлено НА, то это очевидно,
но и предыдущие примеры с ØA также вполне могут быть интерпретированы
как субстантивация, но с ØA.
(6.54) А коли я уж не христианин, то значит я и не солгал мучителям, когда они спрашивали
(БК)//
|
And if I’ve ceased to be a Christian// Wenn ich aber kein
Christ mehr bin// Mais puisque je ne suis plus un chrétien// Se ho cessato di essere un cristiano// |
Si donc j’ai cessé d’être chrétien// Y si ya no soy cristiano// S ha már nem
vagyok kesztény// А щом
вече не съм християнин// |
(6.55) Но я не был революционером (ЛНТ, В)//
|
I was not a revolutionary// Ich war aber kein Revolutionär// |
Mais
je n’étais toujours pas révolutionnaire//
Pero yo no era revolucionario// Ma
io allora non ero rivoluzionario//
De nem voltam forradalmár//
Но не бях революционер// |
(6.56) Родом венгерка
(ЛНТ, В)//
|
She was a Hungarian by birth// Eine geborene Ungarin// |
She
was Hungarian by birth// Elle
était hongroise d’origine//
Era húngara de nacimiento//
era ungherese di nascita// magyar származarú
volt// Унгарка по рождение// |
(6.57) Я присяжный
(ЛНТ, В)//
|
I am a
juror/ one of the jury// Io sono un
giurato// |
Ich
bin Geschworener// Je suis juré// Soy jurado// Esküdt vagyok// Аз съм съдебен заседател// |
Классификационный
характер определения в этой (достаточно обширной) группе параллелей
подчеркивается и наличием экспрессивно-оценочной семантики (великий, удивительный, гениальный,
прекрасный, свинский; истинный, настоящий):
(6.58) Это я сделал, ибо я великий музыкант (ДГ)//
|
for I am a great
musician// denn ich bin ein großer Musikant/Musiker// car je suis un grand musicien// ¡porque soy un gran músico!// perché sono un grande musicista// |
mért én nagy muzsikus vagyok// защото съм голям музикант// |
(6.59) Нехлюдов
... в девятнадцать лет был вполне невинный юноша (ЛНТ, В)//
|
was an
entirely innocent youth/was
still an innocent boy// war ein vollständig unschuldiger Jüngling// |
még minden tekintetben ártatlan ifjú volt// беше съвсем невинен младеж// |
(6.60) В самом
деле, Лизавета Ивановна была пренесчастное создание (П, ПД)//
|
was a very
unfortunate creature/ a most unhappy creature// war wirklich ein äußerst
unglückliches Geschöpf//
était une bien
malheureuse créature//
era una criatura de lo
más desventurada// era una
creatura molto infelice// |
A fiatal leány valуban rendkívül
szerencsétlen teremtés
volt// тя беше много нещастно създание// |
Контекст
типа настоящий, истинный
предполагает двойственную интерпретацию: с одной стороны, экземплярность,
близкая к эминентности, а с другой – наивысшая степень качества. В некоторых
параллелях поэтому встречаются и НА, и ОА (причем и с именем собственным в
обобщенно-классовом смысле), иногда и ØA:
(6.61) совершенный Собакевич, такой подлец! (МД)//
|
You’re a perfect Sobakevich,
that’s the sort of scoundrel you are!// Tu es un vrai Sobakevitch!// ¡Un auténtico Sobakievich!// |
Der reinste So-bakewitsch bist du, genau so ein Schuft!// |
Tale quale Sobakévic, un mascalzone!// Éppen olyan hitvány
fráter vagy, mint Szobakevics// |
Важно
отметить, что изменение макросинтаксической конструкции (больше характерно для
венгерского) и изменение направления ментального движения на выделение из
класса, вместо причисления к классу (для болгарского) увеличивается вероятность
употребления НА. Так, в (6.62), а
также в (6.18)
и (6.19),
С.165 отсутствует обсуждаемая
макросинтаксическая конструкция, и хотя и имеется определение, причем с
эмоциональным усилением, причисления к классу не происходит, точнее в (6.62)
наблюдается неясная ситуация, когда возможна и та, и другая интерпретация:
(6.62) от человека
очень замечательного (П, ПД)//
|
from a very
remarkable man// Ein sehr merkwürdiger Mensch// d’un homme très original/fort étrange//
un hombre muy original// un uomo eccezionale// egy nagyon érdekes embertől// |
човек много забележителен// |
Достаточно
вероятно появление ОА и когда в оригинале употреблена превосходная степень.
Сфера суперлатива традиционно считается сферой функциональных интересов ОА, но
есть и так называемый абсолютный суперлатив, который выражается обычно
Н-артиклевой формой. Кроме того, переводчику всегда остается возможность
качественной интерпретации (НА), а не сравнения с другими и выделения
наилучшего (ОА):
(6.63) все-таки даю им самый законный предлог бросить рассказ на самом первом эпизоде
романа (БК)//
|
I have given a legitimate pretext// gebe ich Ihnen doch selbst
ein durch-aus legitimen Vorwand// je leur ai fourni un prétexte parfaitement légitime/ un excellent prétexte// fornisco
loro un ottimo pretesto// |
les ofresco el
más legal pretexto// a legkifogástalanabb alkalmat
nyűjtom nekik (опред. спряжение)// |
аз им давам най-ос-нова-телен
пред-лог// |
Вариантом
экзистенциальной классификационной конструкции является и конструкция типа вот какой {на} Х ! опять же с качественной стороной семантики на первом
плане. Помимо слабоартиклевых языков, выбор ØA характерен и для
романских, где какой или даже хороший (красивый, высокий и т.п.) заменяет артикль:
(6.64) Вон какой домина занесли! (ЛНТ, В)//
|
See, what an enormous house they
are building// Sehen Sie, was wir da für einen Kasten aufgeführt haben// |
¡Mire qué hermosa casa están levantando!// Vedete che grande casa stanno piantando?// Ni, mekkora nagy házat raknak itt// Вижте, какво грамадно нещо са вдигнали// |
(6.65) Вот нашла советчика! (ДГ)//
|
¡Vaya, encontró un consejero!// Un bel consigliere ti sei trovato// A fine adviser/confidant you’ve found for yourself// Da hast du einen feinen Ratgeber gefunden!// Un
joli conseiller que tu t’es
trouvé lа!// |
¡Buen consejero te has ido a
echar!// Bel consigliere che hai trovato!/ Ma quarda che consigliere!// No hiszen jó tanácsadóra
akadtál!// Ама че съветник си
намерила!// |
Микросинтаксическим
вариантом обсуждаемой макросинтаксической конструкции можно считать и оборот
типа ни {на} Х, ни {на}
Y. Как и вообще отрицание, данная конструкция обращает внимание не на
конкретный референт (которого нет), а на отсутствие представителя некоторого
класса. Наличие подобной конструкции во всех сопоставляемых языках (neither...nor; either...or//
entweder...noch; weder...oder// ni...ni; ou...ou// и т.д.) не связано с
обязательным оформлением X или Y ØA, хотя такое оформление имени весьма
часто, и не только в слабоартиклевых языках.
(6.71) Разве я воровка или грабительница (ЛНТ, В)//
|
No soy ni
ladrona, ni asesina// Non sono nè ladra, nè assassina, io// Hisz nem
vagyok én tolvaj vagy rablógyilkos// Да не
съм крадла или обирница// |
Am
I a thief, a robber?/ I am not a thief, or a murderess// Wie kann ich eine
Diebin oder Räuberin
sein?// Est-ce que je suis une voleuse ou une empoisonneuse?// |
Свернутым
классификационным предложением можно считать и аппозитивную конструкцию, как по
ее производности от этого типа предложения, так и по акцентированию качественной
стороны имени (и специфической и обобщенно-родовой). Поведение НА в этих
конструкциях напоминает классификационные предложения. Слабоартиклевые языки
здесь также имеют ‘крен’ в сторону ØA, но в венгерском возможен и НА.
(6.72) к ее барышням
приехал их племянник-студент, богатый князь (ЛНТ, В)//
|
were visited by their student-nephew, a rich prince// kam zu ihren Fräulein deren studierender Neffe, ein reicher Fürst// (lorsqu’arriva au château un neveu// cuando llegó al castillo un sobrino// giunse un
nipote//) úrnőihez megérkezett
látogatóba diák unokaöccsük, egy dúsgazdag fiatal herceg// |
пристигна техният племенник студент, богат княз// |
(6.73) есть здесь бедный,
но почтенный человек, отставной капитан
(БК)//
|
in der Stadt lebt ein armer, doch redlicher Mann, ein ehemaliger Hauptmann// Il y a dans notre ville un homme pauvre, mais respectable, un capitaine en retraite// c’è qui un uomo povero, ma
molto rispettabile, un capitano in
ritiro// |
van itt egy szegény, de tisztességes
ember, nyugalmazott kapitány// |
Указанное
‘ограничение’ встречается и в сильноартиклевых языках, достаточно часто в параллели
со сравнительной конструкцией, или с классификационным предложением, что еще
раз подчеркивает обобщенно-определительный характер имени, с которым проводится
сравнение.
(6.74) Письмоводитель,
сухой, поджарый человек с
беспокойными умными глазами... (ЛНТ, В)//
|
the secretary, a
dried-up lean man/a thin, withered man, with restless, clever eyes// Der Sekretär, ein dürrer, abgemagerter Mann mit ruhigen, verständigen
Augen// El secretario, un hombre
seco, de ojos vivos e intelegentes// |
Costui, uomo
secco, magro, dagli occhi vivaci ed intelligenti// Деловодителят, сух, жилав човек с неспокойни умни очи// |
(6.75) Она же –
привлекательная женщина – может
удовлетворять и не удовлетворять это их желание... (ЛНТ, В)//
|
She, an attractive
woman, could satisfy or not
satisfy their desire// Et comme elle se savait une femme agréable// Ella, que era una mujer atractiva)// А тя, една
привлекателна жена, може да
задоволява това тяхно желание// |
Sie aber, als anziehende Frau, konnte diesen Wunsch befriedigen oder nicht befriedegen//
Ő pedig, mint kívánatosnő,
tetszise szerint kielégíti vagy nem elégíti ki a
férfianknak ezt a vágyát// |
(6.76) Отец его, богатый помещик южных губерний, умер (ЛНТ, В)//
|
His father, a rich
landowner in the Southern
provinces// Sein Vater, ein
reicher Gutsbesitzer in einem
südlichen Gouvernement// Su padre, un
rico proprietario de una provincia
del Sur// |
Son pиre, riche propriétaire
des einvirons de Kiev// Suo padre, ricco proprietario
delle provincie meridionali// Баща му, богат помешчик от южните губернии, умрял// |
Сравнение
по качественным параметрам производится и в собственно сравнительной конструкции,
исторически также относящейся к более поздним приобретениям функционального потенциала
НА. Эти конструкции делятся на два типа: как
{на} Х и как {на} какой-то Х. Если в первом случае
сравнение проводится с качествами всего класса целиком, то при наличии определения
из класса выделяется подкласс, с которым и проводится сравнение. В первом
случае (6.77, 6.78) и болгарский, и
венгерский предпочитают ØA (в венгерском в (6.77) дословно: держали за шарлатана), во втором же (6.79) в венгерских переводах все же
появляется НА.
(6.77) Над ним смеялись, как над шарлатаном (П, ПД)//
|
as a charlatan// wie über einen Scharlatan// comme d’un charlatan// como de un charlatán// come di un ciarlatano// |
(szélhámosnak tartot-ták//) Присмивали му като на шарлатанин// |
(6.78) Меня эти невинные
глазки как бритвой тогда по
душе полоснули (БК)//
|
slit my soul up like a razor// wie ein Rasiermesser durch Herz// comme un coup de couteau/un rasoir// como un cuchillo hasta lo más
hondo// come un colpo di rasoio// |
mintha borotvával met-szettek volna a
lelkembe// като с бръснач
ми срязаха душата// |
(6.79) С ней рядом
стояла, ростом с десятилетнюю девочку,
черноватая, нескладная арестантка (ЛНТ, В)//
|
looking not larger than a ten-years old girl/ a child of ten// nicht
größer als ein zehnjähriges
Mädchen// qui avait l’air d’une fillette de dix ans// que parecía
una niña de diez años// che sembrava
una bambina di dieci anni// mint egy tizéves kislány// |
с ръст на десетго-дишно момиче// |
Такой микросинтаксический
вариант экзистенциальной классификации, как сравнительная конструкция как {на} Х, необязательно связан с
варьированием в сторону ØA (как в (6.75)
венгерский и немецкий варианты). В частности, в венгерском, судя по
примерам из корпуса, возможен еще и ОА (разумеется, в родовом смысле):
(6.80) Германн
трепетал, как тигр, ожидая
назначенного времени (П, ПД)//
|
quivered like a tiger/ as a tiger// zitterte wie ein
Tiger// frémissait comme
un tigre// estremecíase como un tigre// fremeva come
una tigre// |
úgy reszke-tett, mint a tigris// |
трепереше като тигър// |
(6.81) я вдруг и говорить стал секретно и шепчу, как
дурак (БК)//
|
I began whispering like a fool// und flüstere wie ein Narr// je chuchotais comme un imbécile// y a musitar como un tonto// e sussurando come un imbecille// |
suttogok, mint a bolond// |
и да шепна като глупец// |
6.1.2.3. Микросинтаксические конструкции.
Конструкции с НА перед предложным
дополнением (обстоятельством) нередки как в группе межъязыкового инварианта, так
и в группах несовпадающих переводов. Однозначной зависимости от синтаксического
фактора в этом случае установить, по-видимому, нельзя. На выбор опять же влияет
наличие определения и его тип. Имеется, например, довольно большая группа параллелей,
в которых венгерский и болгарский имеют ØA в конструкции с предлогом,
при этом вся конструкция служит определением субъекта или объекта. Как правило,
если это определение относится к лицу, то оно описывает одежду или внешний вид.
Сами предметы одежды в данном случае не столь существенны, поэтому
воспринимаются атрибутивно, качественно, что и объясняет отчасти выбор
ØA.
(6.82) и в белом атласном платье (П, ПД)//
|
and wearing a white
satin gown/ clad in a white satin dress// in einem
weißen Atlaskleid//
vêtue d’une robe de satin
blanc// amortajada con un vestido
de raso blanco// in un vestito di
raso bianco// |
fehér atlaszruhá-ban
feküdt// c... и бяла атласна рокля// |
(6.83) За ним вошла
немолодая женщина, также одетая в арестантский халат (ЛНТ, В)//
|
also dressed in a prison cloak// vêtue d’un costume de détenue// |
also
in prison dress// (die
ebenfalls Sträflingskleidung
trug//) con guardapolvo de
presidiaria también// pure in abito
da prigioniera// szinten rabköntösbe
öltözve// също със затворнически халат// |
(6.84) и как вослед за
нею, в холодном плаще, ... мелькнула
ее воспитанница (П, ПД)//
|
in a light mantle// in einem leichten Män-telchen//
couverte d’une manteau
léger// tocada con una delgada
capa// in un leggero mantello// |
in leichtem Mäntel//
könnyű belépőben//
в тънко наметало// |
(6.85) улыбнулась доброю, детскою улыбкой (ЛНТ, В)//
|
with a broad,
child-like smile// mit einem guten Kinderlächeln// |
con sonrisa
dulce e ingenua de niña// és szélesen elmosolyodott, kedves,
gyermeki mosolygással// и
цялото ù лице грейна от добра, детска усмивка// |
(6.86) сказал он ровным голосом (ЛНТ, В)//
|
in an
even voice/a flat voice// d’une voix
calme// |
in
gleichmäßigem Ton// con
voz sorda// con voce sorda// каза той с безизразен глас// |
Подобный
уклон в сторону ØA возможен и в сильноартиклевых языках. Весьма часто
подобные примеры встречались в немецких и итальянских параллелях (однако
наличие двух вариантов доказывает, что это лишь возможность выбора, а не
обязательное ограничение). Этот выбор возможен и в таком сильноартиклевом
языке, как английский: Mary, in evening dress, went to the party// Мери, в вечернем
платье, пошла на вечеринку.
Обобщенно-качественный смысл ясно виден в том случае, когда приложение (или
предикатив) в единственном определяет имя во множественном числе: All women were in evening dress// Все женщины были в
вечернем платье; The women,
in evening dress, went to the
party// Женщины, в вечернем платье,
пошли на вечеринку. ‘Вечернее платье’ берется как класс целиком, как
субстантивированное классовое свойство, без конкретного референта.
Следует,
однако, заметить, что в том случае, если подразумевается уникальная часть тела,
возможно ‘отклонение’ и в сторону ОА, и в сторону притяжательного
прилагательного, которое в данном случае будет иметь значение определенности:
(6.87) Четвертая была
невысокая коренастая деревенская женщина, с очень выпуклыми глазами и добродушным
лицом (ЛНТ, В)//
|
with a
good-natured face/ a kindly face// |
con el rostro bondadoso //con il viso bonario// |
mit gutmütigen Gesicht // с добродушно лице// |
(6.88) Старичок
священник, с опухшим желто-бледным лицом
подошел к аналою (ЛНТ,
В)//
|
with a
swollen, sallow face// |
au visage rouge// dalla
faccia gonfia e giallastra// |
mit aufgedunstetem, blaßgelbem Gesicht//de cara hinchada y amarillenta// |
Наиболее
‘стойким’ в отношении макросинтаксических ограничений на выбор НА в экзистенциальной
классификации и связанных с нею синтаксических конструкциях оказался, судя по материалу,
английский язык:
(6.89) Сковородников был материалист, дарвинист
(ЛНТ, В)//
|
Skovorodnikov was a materia-list and a
darwinist// |
war
Materialist und Darwinist//était matérialiste, darviniste// Darwinista y materialista
acérrimo// Egli, darvinista
e materialista convinto// darwinista materialista volt// беше материалист, дарвинист// |
(6.90) Он знал ее девочкой-подростком
(ЛНТ, В)//
|
He used to know her as a young girl// |
als
halberwachsenes Mädchen// (Il
l’avait connue jeune fille// cuando
era aún niña// di
averla conosciuta ancor bambina//)
като невръстна дъщеричка// |
(6.91) Экий я дурак,
что не удержал ее? (ЛНТ,
В)//
|
What a
fool I am!// |
(Ich Schafskopf!//)
Quel sot je suis!// ¡Qué torpe
he sido!// Che imbecile// (Számar vagyok//) Какъв съм глупак...// |
(6.92) мягким, приятным голосом (ЛНТ, В)//
|
in a
soft, pleasant voice// |
mit
weicher, angenehme Stimme// con voz triste// con voce dolce e carezzevole// lágy, kellemes hangián// с мек,
приятен глас// |
Обратимся к
параллелям из ‘межъязыкового инварианта’:
(6.93) и очутился в
сквозном коридоре, выведшем его на
улицу (П, ПД)//
|
and found himself in a corridor/a passage//
und gelangte in einen durchgehenden
Korridor/einen Durchgang// Il entra dans un corridor// y salió a un pasillo// e si trovò in un corridoio di passaggio// és egy keresztfoloyosón találta magát// и се
озова в един прав коридор// |
(6.94) и, обратившись к
старушке в белом фартуке (ЛНТ, В)//
|
turning to an
woman in a white apron// wandte sich an eine Alte mit weißer Schürze// se tournant vers une vielle infirmière en tablier blanc// a una viejecita// rivolgendosi
ad una vecchia col grembiule
bianco// и прати една стара жена с
бяла престилка// |
(6.95) Германн глядел в
щелку//
|
Hermann peeped through a chink/a crack in the
door// Hermann sah durch einen Spalt/eine kleine Türspalte// Hermann regardait par une fente// Hermann miraba por una rendija// Hermann guardò da una fessura// Hermann egy
hasadékon át leste// Погледна през една пролука// |
В
прагматическом плане первые два примера связаны с введением референта в поле
зрения героя (и читателя). В русском языке в этих двух фразах возможна
подстановка протоартикля: обратившись к одной старушке, очутившись в одном
коридоре. В то же время в третьем примере такая подстановка
сомнительна: ?Он смотрел
сквозь одну щелку, подобная фраза могла бы означать, что щелка имеет некоторые качества, которые
выделяют ее из нечеткого множества щелок
вообще. Однако в данной фразе, без протоартикля и без последующего определения щелка выступает в обобщающем значении:
Германн смотрит в нее именно потому, что она была щелкой, т.е. благодаря ее родовым, а не специфическим качествам.
Имплицитно здесь содержится ментальное движение к классу, а не из класса,
однако синтаксическая конструкция в полной мере этого выявить не может. Для
болгарского же слабого артикля подобный смысл оказывается вполне приемлемым,
хотя в чисто классификационных предложениях, как уже указывалось, НА не
встречается. В референте в данной фразе выделяется родовая часть семантики, но
тем не менее употребление имени все же конкретно-референтно. В
классификационных же предложениях движение идет от конкретного референта к
классу (причисление к классу).
Как видим,
протоартикль в русском склонен употребляться в ситуациях с выдвижением на
первый план специфической, а не родовой части семантики имени. Конкретный
референт определяется в дальнейшем (интродукция) или может быть определен
(имплицитная интродукция). В случае же акцента на общеродовую семантику
определение рядом с именем теряет смысл, поскольку само имя становится
как-бы-определением, определяет само себя именно в силу родовой стороны смысла.
В следующем примере прото-НА в русском даже обязателен: *Я это слышал от француза было бы понято как ОА-форма, либо как абстрактное понятие.
Аналогичную ситуацию с обязательностью НА перед темой-субъектом, не имеющим при
себе определения, как уже говорилось, указывает и В. Станков. Как видим, ни
макросинтаксические (тип предложения и позиция имени в нем), ни
микросинтаксические факторы (наличие определения, и далее – лексическое наполнение
имени) в отдельности не влияют однозначно на выбор артикля. Эти факторы
обладают только совместным действием.
(6.96) Я это в Париже
слышал, от одного француза, что...
(БК)//
|
I heard it in Paris from a Frenchman// Ich hörte es in Paris von einem Franzosen// (C’était à Paris, un français m’avait
affirmé que// Fue in Paris, donde me lo contó un francés// Un francese, a Parigi, mi disse//
Párizsban egy francia hozta
fel //) Слушал съм го в Париж, от един
французин, че// |
И в то же
время прото-НА (или числительное) вовсе необязательно с исчисляемым (и даже считаемым)
именем в ситуации, когда счетность не выходит на первый план, а имя обозначает
единицу измерения, т.е. употреблено в общеродовом, центробежном смысле. В
следующих примерах единица измерения минутка
вовсе не планируется для конкретного измерения, а обозначает короткий
промежуток времени (качественная сторона единицы), в примере с неделей качественная сторона опять же на
первом плане: подсчет количества недель или обозначение строго отмеренного
промежутка времени не имеется в виду. Интересно, что в данном случае и болгарский
остается в пределах ØA.
(6.97) Я к вам на минутку, Марфа Тимофеевна (ДГ)//
|
I’ve only come for a
minute/moment// Ich kam auf eine
Minute /einen Augenblick//Je viens pour une minute//Vengo solo por un
momento// Vengo solo per un
momento/un momentino/un minuto// Magához jöttem volna egy pillanatra// |
Идвам при вас за минутка// |
(6.98) Она постояла минутку лишнюю (ЛНТ, В)//
|
She stood there for a minute// Si blieb noch einen
Augenblick stehen// Elle resta une
minute encore// Ella permaneció allí un momento// Ella si soffermò un momento// Katya egy pillanattal
tovább időzött a szobában// |
Тя постоя минутка
повече// |
(6.99) Через неделю она ему улыбнулась (П, ПД)//
|
A week later,
and she was greeting him with a smile// Nach einer Woche
lächelte sie ihn zu// Au bout d’une
semaine, elle lui sourit// Al cabo
de una semana le sonrió// Dopo una settimana ella gli
sorrise// Egy hét múlva rámosolygott a tisztre// |
След седмица
тя му усмихна// |
6.1.2.4. Типология макросинтаксических
предпочтений НА.
Таким образом,
среди макросинтаксических конструкций, наиболее благоприятных для НА,
подтвердила свое ведущее положение экзистенциальная интродукция типа (там) имеется
{на}Х (, который). Наименее благоприятная для НА конструкция типа некто есть {на}Х проявляется только в сильноартиклевых языках, в
слабоартиклевых эта сфера неопределенности связана с ØA. Позиции
субъекта или предложного дополнения (обстоятельства) выявляют обе тенденции.
Выбор НА/ØA для выражения неопределенности здесь связан с микросинтаксическими
(в первую очередь с наличием и качеством определения) и другими факторами.
Анализ макросинтасического окружения
Н-артиклевой формы имени обнаружил два полюса, соответствующих двум ситуативным
полюсам – интродукции и классификации:
q
экзистенциальное интродуктивное предложение и
q
экзистенциальное классификационное предложение.
НА
тяготеет к первому из этих полюсов, что проявляется в истории, в пережитках
прежних этапов функционального становления НА в сильноартиклевых языках, равно
как и в панхронической перспективе сопоставления сильно- и слабоартиклевых
языков.
Помимо двух данных
структур предложения, релевантных для функционирования НА, имеются и другие
типы, а также микросинтаксические разновидности этих типов, которые представляют
собой градации меньшего масштаба в пределах общего континуума, в промежутке между
двумя полюсами. В какой-то мере, хотя и не до конца, и не только, два данных
типа соотносятся с двумя сторонами единицы – центробежной, количественной,
индивидуализирующей и центростремительной, классовой, обобщающей. Однако,
помимо макросинтаксической структуры, на проявление того или иного
функционального типа влияют еще и другие факторы (связанные, например, с
ближайшим контекстом Н-артиклевой формы или с лексическим ее наполнением),
которые могут как согласовываться с макросинтаксическим контекстом, так и
противоречить ему.
Обнаруженные
в нашем материале функциональные возможности неопределенных артиклей в
сопоставляемых языках сведены в таблицу (Табл.
6.8), которая, однако, не претендует на энциклопедическую полноту. Более
подробное исследование мелкого масштаба является задачей частных грамматик
каждого из этих языков.
6.2.
Второй и третий уровень ГКК с НА-формой имени.
6.2.1. Контекстуальная сочетаемость НА.
Сочетаемость НА с контекстуальным
компонентом ГКК уже упоминалась в двух предыдущих разделах (специфицирующее и
классифицирующее определение в связи с интродукцией и классификацией).
|
|
англ. |
нем. |
франц. |
исп. |
итал. |
венг. |
болг. |
|
(ТАМ)
ИМЕЕТСЯ {НА}Х |
+ |
+ |
+ |
+ |
+ |
+ |
+ |
|
НЕКТО
ИМЕЕТ {НА}Х |
+ |
+ |
+ |
+ |
+ |
+ |
+ |
|
(ТАМ)
НАЧАЛ ИМЕТЬСЯ{НА}Х |
+ |
+ |
+ |
+ |
+ |
+ |
+ |
|
НЕКТО
НАЧАЛ ИМЕТЬ {НА}Х |
+ |
+ |
+ |
+ |
+ |
+ |
~ |
|
(ТУДА)
ПРИБЫЛ {НА}Х |
+ |
+ |
+ |
+ |
+ |
+ |
~ |
|
НЕКТО
УВИДЕЛ {НА}Х |
+ |
+ |
+ |
+ |
+ |
~ |
~ |
|
(ТАМ)
{НА}Х ДЕЛАЛ ЧТО-ТО |
+ |
+ |
+ |
+ |
+ |
~ |
~* |
|
{ПРЕДЛОГ}
{НА}Х |
~* |
~* |
~* |
~* |
~* |
~* |
~* |
|
КАК
{НА}Х |
+ |
+ |
+ |
+ |
+ |
~* |
— |
|
, {НА}Х, |
+ |
+ |
~* |
+ |
~* |
~ |
— |
|
ВОТ КАКОЙ
{НА}Х ! |
+ |
~ |
~ |
~ |
~* |
— |
~ |
|
НЕКТО
ЕСТЬ {НА}Х |
+ |
~* |
+ |
~* |
~* |
— |
— |
знаком ~ обозначена достаточно свободная возможность
выбора
знаком * обозначены те
случаи, когда на выбор существенное влияние оказывает наличие определения и его
качество (рестриктивное или обобщенно-классовое)
Таблица
6.1.
Типология макросинтаксического фактора выбора НА.
Так,
контекстуальный компонент типа очень,
при НА во всех сильноартиклевых языках, сочетается с НА в венгерском и
болгарском только при конкретно-референтном, т.е. индивидуализирующем,
неклассифицирующем употреблении (6.18, 6.24,
С.165). В менее явных синтаксических окружениях в болгарском
возможен перенос акцента на качественный (имплицитно классифицирующий) аспект,
и соответственно, выбор нуля (6.62, С.186). В то же время наивысшая степень качества, проявляющаяся в
эминентном употреблении, вполне сочетаема с НА и в болгарском.
Смысл такой, видимо, проявляется трояко: <такой, как какой-то еще> (эксплицитное или имплицитное центробежное
сравнение), <вот такой>
(центростремительное сравнение с самим референтом) и <такой!> (эминентное сравнение). Как
показывает материал, только <вот
такой> связан с НА в венгерском, и то не всегда. В (6.100) казалось бы два одинаковых
контекста дают два разных выбора. В остальных же случаях выбирается ØA
как в венгерском, так и в болгарском (6.101),
(6.102). В нашем распоряжении был только один пример с эминентным
сравнением и НА в болгарском (6.16, С.164).
(6.100)
Жаль, что такой почтенный человек
имеет такого недостойного сына
(П, КД)//
|
that so estimable a man has such an unworthy
son// daß ein so ehrenwerter Mann einen so unwürdigen Sohn hat// qu’un homme
si honorable ait un fils si
indigne// que un hombre tan
honorable tenga un hijo tan
indigno de él// che un uomo
cosí onorato abbia un
figlio cosí indegno// hogy egy ilyen derék embernek ilyen hozzá nem méltó fia van// |
че такъв почтен човек има такъв недостоен син// |
(6.101)
Но это такой дремучий дурак,
что вы с ним едва ли что сделаете (ЛНТ, В)//
|
He is such an
all-around fool// Und der ist ein solches Rindvieh// Un idiot sans pareil// Pero es un hombre tonto// Ma costui è un imbecile tale, che// |
Az pedig álmatag szamár// Но той е такъв невозможен глупак, че// |
(6.102) Это, дай бог, такая
старушка чудесная (ЛНТ, В)//
|
She is such a
wonderful old woman// eine wunderbare Alte// c’est une
vielle femme si
extraordinaire// Es una viejecita tan buena// È
una vecchietta tanto buona// |
Csuda rendes öregasszony//
Дай боже, такава чудесна бабичка// |
Разделяются
венгерский и болгарский и в реакции на ситуацию типа {на} другой Х, венгерский
здесь предпочитает либо на + другой, либо даже оа + другой
(ситуативно). на + другой имеет значение любой другой,
а оа + другой – следующий,
либо второй из двух возможных
(ср. один из английских переводов (6.104):
No sooner has he got rid of one wife that he’s after the next, равно как
и один из немецких: Kaum hat er die eine
umgebracht, macht er sich schon an die
andere, и один из итальянских: ha
appena seppelito sua moglie e già ne vuole l’altra). другой может
также субстантивироваться (употребляясь с теми же НА и ОА).
(6.103) Нехлюдов хочет
вывести ее в другой мир (ЛНТ,
В)//
|
wished to take her into another world/ a different
world// sie in eine andre Welt versetzen wollte// quería
llevarla a un mundo distinto// voleva portarla in un mondo diverso//
ki akarja emelni ebből a körből egy másik világba// |
иска да я изведе в друг свят// |
(6.104)
Одну жену уморил, да и за другую.
Каков тихоня? (ДГ)//
|
He has no sooner killed one wife than he goes after another// Eine Frau hat er unter die Erde
gebracht? und schon ist er hinter einer
anderen her// Il a fait mourir sa femme, et maintenant il lui en faut une autre// Una moglie l’ha fatta
morire, e subito a farsene un’altra// |
Egyik asszonyt elpusztította, hát
jöjjön a másik// |
Ha hecho morir a una mujer y ya está buscando otra// Една жена умори и хайде сега друга// |
(6.105) Так вот оно, дело моей жизни. Только кончилось
одно, началось другое (ЛНТ, В)//
|
One thing has ended, and another has begun// Sobald das eine geendet, hat schon ein anderes begonnen// Mais
désormais cette vie est finie et une
autre commence!// Una vita è ormai finita, e comincia un’altra// |
Alihogy véget az egyik, már
megkez-dődött a másik// |
En cuanto he acabado uno empiezo otro// Току-що свър-ши едно, започва друго// |
Испанский
язык также не склонен сочетать НА с полуартиклем otro, что
характерно и для других полуартиклей (medio,
cierto, и др.).
(6.106) А вот он опять
вам камень в спину прислал (БК)//
|
Da hat er Sie schon wieder mit einem Stein im Rücken getroffen |
ahora acaba de darle a Usted con otra piedra en la espalda// |
(6.107) Кораблиха
налила ей полчашки (ЛНТ, В)//
|
filled half a
cup for her// schenkte ihr eine
halbe Tasse voll Branntwein ein// le versò un mezzo bicchiere di vino// töltött neki még egy fél csészével// |
le escanciò media
taza de vodka// ù наля половин
чашка// |
6.2.2. Лексические
ограничения на употребление НА.
Лексический компонент ГКК можно было бы назвать
самым непроницаемым для НА, поскольку и в сильноартиклевых языках сохраняются
определенные лексические ограничения. Но с другой стороны, при соответствующем
контексте, подобные ограничения могут сниматься.
Самое
известное из ограничений – неупотребление НА с несчисляемыми именами: именами
материала, процесса, состояния, абстрактных понятий. Эта несочетаемость вполне
объяснима и архетипом НА, единицей. В то же время, даже в слабоартиклевых
языках возможно расчленение нечеткого абстрактного понятия, выделение его и
отделение от сходных абстракций путем индивидуализирующего определения. Общее
правило было сформулировано еще в XVIII веке Вожла (Vaugelas): on ne doit point mettre de relatif après un nom sans
article. Имелось в виду выражение типа
Il a été reçu avec politesse
/ Его приняли с учтивостью: если
к слову politesse добавлялось
индивидуализирующее определение, оно должно было сопровождаться детерминантом: Il a été reçu si politement, que.../ Его приняли так
учтиво, что; avec tant de politesse, que../ с такой учтивостью, что...; и, наконец, avec une
politesse qui.../ с (одной) учтивостью, которая... Как
справедливо отмечал и дю Марсэ, противопоставление нуля и НА соответствует
противопоставлению абсолютного смысла – смыслу конечному, индивидуальному [du
Marsais 1769: 480-484]. В сопоставляемых языках нами уже отмечалось это
глобальное противопоставление: смысла классифицирующего, обобщающего – смыслу
индивидуализирующему, выделяющему из класса, конкретизирующему. Это находит
свое выражение в разной степени предпочтений НА или ØA в конструкциях с
определениями разного типа. Наблюдения, подобные правилу Вожла, высказывает и
японский исследователь Ясуи: абстрактное имя возможно только при наличии
определения рестриктивного типа: The
amateurs beat the pros with a regularity that was surprising/
Любители побеждали профи с (одной) регулярностью, которая была удивительна
vs. *The amateurs beat the pros with a regularity
vs. *The amateurs beat the pros with one
regularity
[Yasui 1975:
511]. Слабоартиклевые
языки выказывают сильное предпочтение ØA в сочетании как с абстрактными,
так и с конкретными именами, но в абстрактном, родовом значении (6.108). Обобщенное значение может быть
общеродовым и экземплярным. В последнем случае венгерский и даже иногда болгарский
допускают НА. Чисто общеродовое значение (в
(6.108) нельзя произвести замену на один из принцев, а в (6.109) – можно: одна из уличных девчоночек) по самой своей нечеткой сути склоняется к
абстрактной неопределенности ØA.
(6.108) и что есть
разница между принцем и каретником (П, ПД)//
|
between a prince and a coachmaker//
zwischen einem Prinzen und einem Stellmacher// et
qu’on ne peut user avec un prince ainsi qu’avec un carrossier// entre un principe y un carrocero// tra un principe e un carrozzaio// |
herceg és kocsis
között// както между принц
и каруцар// |
(6.109)
Ныне вот она моя дама, завтра на ее месте уличная девчоночка (БК)//
|
tomorrow a wench out of the streets in her
place// morgen nimmt ein
Straßenmädel ihren Platz ein// le lendemain, je lui
préfère une fille de rues// mañana, una chica del arroyo// domani sarа magari una ragazza da
marciapiede// |
утре на нейното място – улично момиче// |
Абстрактные
и родовые смыслы НА и ØA смыкаются со сферой функционирования ОА. Большая
часть ‘тройных несовпадений’ связана именно с этим типом:
(6.110) Человеческое учреждение не может быть совершенно
(ЛНТ, В)//
|
A human institution
cannot be perfect// Eine
menschliche Einrichtung kann nicht
vollkommen sein// Una institución creada por los
hombres no puede ser perfecta// Una
istituzione creata dagli uomini
non può essere perfetta// |
(La justice humaine ne prétend pas
être infallible//) |
Semmiféle emberi intézménytől sem kíránhatunk
tökéletességet// Никоя създадена от човека институция// |
(6.111)
для которых жертва во имя
нравственных требований составляет высшее духовное наслаждение (ЛНТ, В)//
|
a sacrifice in the name
of moral// un sacrificio en nombre
de las exigencias de la moral// |
le sacrifice accompli au nom d’un besoin moral// il sacrificarsi in nome delle
esigenze della morale// жертвата в името на нравствените изискивания// |
aus ethischen Gründen dargebrachte Opfer// |
Ограничение
на сочетаемость НА с именами процессов и состояний, чувств и логических понятий
(влияние, состояние, изменение, приготовление, начало, конец, перемена,
свидание и др.) известно из истории сильноартиклевых языков. Такое
ограничение действует и в современных слабоартиклевых:
(6.112) Смешение природы произошло (БК)//
|
It’s a confusion of nature// Hier ist eine Verwechslung der Natur geschehen// La nature a fait une confusion// È stato uno
sbaglio della natura// Ha sido un error de la naturaleza// |
A természetben zavar törtent// Станало е смешение на природата// |
(6.113)
мертвая графиня могла иметь вредное влияние
на его жизнь (П, ПД)//
|
might exercise an
evil influence/ an injurious influence on his life// einen
schädlichen Einfluß/ einen ver-derblichen Einfluß auf sein Leben
ausüben könnte// pouvait exercer une influence
néfaste/ une maligne influence sur sa vie// podría
ejercer un influjo maligno en su vida// potesse avere un’influenza dannosa sulla sua vita// |
ártalmas befolyással
lehet eletére// може да окаже вредно влияние върху живота му// |
Список
имен чувств и состояния души, предпочитающих обходиться без НА, включает следующие:
чувство, тоска, отчаяние, счастье,
несчастье, слабость, безумие, припадок ревности и т.п.:
(6.114)
Что же это: большое счастье
или большое несчастье
случилось со мной? (ЛНТ,
В)//
|
Has a
great happiness or a great misfortune come on me?// Ist mir ein großes
Glück oder ein großes Unglück geschehen?// Est-ce un grand
bonheur ou un grand malheur
qui m’est arrivé?// ¿Es un gran bien, o un gran
mal?// È un gran
bene o un grande male?// |
nagy boldogság vagy nagy szerencsétlenség?// голямо щастие или голямо нещас-тие ми сполетя?// |
(6.115)
Вы же теперь меня упрекаете тем, что я имею слабость к этой госпоже, тогда как сами же учили ее заманить меня! (БК)//
|
for having a weakness for that
lady// d’avoir un faible pour cette dame// |
hogy
én gyöngességgel
vagyok ama nő iránt// че имам слабост към тази госпожа// |
(6.116)
не только презренным безумием, но
личным себе оскорблением (ЛНТ, В)//
|
not only a
contemptible madness, but a per-sonal affront to him// non seulement d’une absurdité
révoltante, mais aussi d’une
injure personnelle// no
sólo como un síntoma di enajenación,
sino como una ofensa personal// non solo come un sintomo di pazzia, ma come un’offensa personale// |
nicht nur für verchtungswürdigen Unverstand, sondern sogar für
persönliche Kränkung//
sőt meg annál is rosszabnak:
személyes sértésnek
érerte// не само за презряно безумие,
а и за оскърбление лично за себе
си// |
(6.117)
Где ни проходила партия, она всюду обращала на себя смешанное с состраданием и
ужасом внимание (ЛНТ, В)//
|
le cortège était l’objet d’une atten-tion mêlée de
crainte et de sympa-thie// despertaba una
curiosidad en que había tanto de compasión como de terror//
suscitava un’attenzione mista di
compassione e di terrore// |
it attracted attention,
mingled with compassion and terror// lenkte er mit Mitleid und Schrecken
gemischte Aufmerksamkeit auf
sich// mindenütt részvéttel és iszonyattal vegyes érdeklődést
keltett// навсякъде привличаха внимание,
изпълнено със състрадание и ужас// |
Имена
логических понятий и понятий речи: противоречие, глупость, обман, заблуждение,
ошибка, прошение, высказывание, признание и т.п. (6.118), (6.119). Список Ясуи включает такие имена как satisfaction, peace, welcome, future,
regularity, ignorance, complacence, zeal, courage, knowledge, wealth,
propriety, hunger и др.
(6.118) в
форме, которая заключала в себе явное противоречие (ЛНТ, В)//
|
which contained a
palpable/ an obvious
contra-diction// die in sich einen deutlichen Widerspruch enthált// qui
implique une contradiction// implica una
evidente contradicción//
che implica una contradizione evidente// |
amely nyilvánvalу ellentmondást tartalmazott// която съдержа в себе си явно
противоречие// |
(6.119) Письмо
содержало в себе признание в любви
(П, ПД)//
|
The letter contained a declaration of
love// Der Brief enthielt eine
Liebeserklärung// La lettre
contenait une déclaration d’amour// Contenía une declaración de amor// La lettera conteneva una dichiarazione d’amore// |
A levélben szerelmi vallomás volt// Писмото съдержаше признание в любов// |
Употребление
НА-формы имени абстрактного чувства с рестриктивным определением возможно и в
болгарском (Едно необяснимо вълнение изпълваше сърцето ù = Някакво необяснимо вълнение...; Едно неприятно
чувство свиваше сърцата ни),
хотя В.Станков сообщает, что подобное употребление воспринимается как
стилистически устаревшее [Станков 1984: 200-201]. Имена материала предпочитают
ØA во всех сопоставляемых языках, например, Това е захар/ Это сахар; *Купих си една захар/ Я купил (один)
сахар [Там же: 197].
Из
сильноартиклевых языков сильный ‘крен’ в сторону употребления абстрактных имен
с ØA проявляет испанский язык (ср. испанский вариант примера Вайнриха Das Leben ein Traum = La vida es sueño):
(6.120) очевидно считая
это за особую честь (ЛНТ, В)//
|
que c’était un honneur exceptionnel// che ciò era un grande onore// |
creían que aquello era gran honor// |
Глава 7 Оглавление Глава 5 Главная страница Наверх ▲.
Список источников Библиографический список Предисловие
В.Б.Кашкин. Функциональная
типология (неопределенный артикль).)Воронеж,
2001.
