В.Б.Кашкин. Функциональная типология (неопределенный артикль).)Воронеж, 2001.

Список источников   Библиографический список   Предисловие

Заключение   Оглавление   Глава 6   Главная страница.

Глава 7

Периферийные средства выражения неопределенности

 

 

7.1. Типологическая ‘экзотика’ поля неопределенности.

Под типологической ‘экзотикой’ мы понимаем встречающиеся только в одном-двух языках партитивный артикль (ПА) и НА множественного числа. В первом случае это французский и отчасти итальянский язык, во втором – французский, а также (весьма ограниченно) болгарский и испанский. В итальянском и испанском есть еще и гибридные артикли (alcuni, algunos), которые также связаны с множественным числом, но это явление в значительной степени сдвинуто к периферии микрополя неопределенности, поскольку имеет дополнительные функциональные смыслы.

7.1.1. Предыстория НА множественного числа и партитива.

НА множественного числа в некоторых романских языках имеет двойную историю. Первоначально соответствующую функцию исполняла форма un(e) множественного числа: франц. et avoit unes grandes joues... et unes grandes narines... et unes grosses levres/ у нее были большие щеки... большие ресницы... пухлые губы (Aucassin et Nicolette). Подобная форма была почти исключительно связана с обозначением парных предметов и pluralia tantum. Г.Гийом, а вслед за ним и Е.В.Аверьянова, называют это явление ‘внутренней множественностью’ (pluralité interne) [Guillaume 1919: 77-78; Аверьянова 1990: 15]. В нашем корпусе переводов имеется только один, который можно было бы расценить подобным образом:

(7.1) этот член был бородатый человек с большими, вниз оттянутыми добрыми глазами (ЛНТ, В)//

Tenía una gran barba, unos ojos grandes de expresión bondadosa//

était un homme а grande barbe, avec de bons gros yeux ronds//

В данном примере испанскому НА_{мн.числа} соответствует особая партитивная форма во французском. Вообще же, использование ОДИН во множественном числе в современных французском, испанском и итальянском языках связано, большей частью, с ‘совмещенными, гибридными артиклями’ (см. Табл. 4.3, С.Ошибка! Закладка не определена.) или с ‘артиклевыми окончаниями’. Само же значение множественной неопределенности вернулось, в основном, к ØA, хотя есть и отдельные периферийные явления, которые можно было бы назвать артиклями множественного числа в испанском языке. В итальянском же и – в наибольшей степени – во французском языке значение неопределенной множественности переходит к конструкции из {на} Х_{мн.число}. То есть, генетически и будущий партитив типа из {оа} Х или из {ØA} Х, и НА_{мн.числа} типа из {ОА_{мн.числа}} или из {ØA} Х _{мн.число}, имеют общее синтактико-падежное происхождение – из позиции предложного дополнения в родительном падеже: Surge, sede et comede de venatura mea (= lève-toi, assieds-toi et mange de mon gibier/ Поднимись, присядь и поешь (из) моей пищи) (Sneyders de Vogel) [Шигаревская 1973: 88]. Периферия любого из сопоставляемых языков имеет подобные конструкции, как в сочетании с вводным словом типа {на} немного, так и ‘напрямую’:

(7.2) Съешь моего простого киселика c молоком, скажу (Ск)//

Mange de ma simple gelée arrosée de lait//

Si comes un poco de jalea y bebes un sorbo de leche//

If you eat of my simple pudding with milk// Wenn du von meinem einfachen Brei mit Milch ißt//

Многие авторы считают ПА ‘аналитическим потомком’ партитивного родительного в латыни [Рохленко 1959: 103-118; Бородина 1965: 94-95]. Следует, однако, сказать, что артикль вообще является ‘аналитическим потомком’ нелинейных средств выражения определенности/неопределенности. Что же касается ПА и НА_{мн.числа}, то их (или его?) общее происхождение и общая внутренняя форма свидетельствует еще раз и о том, что оппозитивные отношения между формами, а не ‘атомарными’ грамматическими функциями – довольно натянутая лингвистическая конструкция. Партитив и НА_{мн.числа} в языковой реальности занимают промежуточное положение между НА и ОА, сама внутренняя форма показывает логическое движение из определенности в неопределенность. Еще раз можно подчеркнуть, что при сопоставлении языков значимость оппозиции форм существенно ослабляется, но в то же время возрастает значимость оппозиции функциональных констант, атомарных функций, выражающихся вне зависимости от их формального исполнения. Как и формы аналитического ПП, и НА_{мн.числа} и ПА, да и артикль вообще возникают для ‘заполнения функциональной лакуны’, хотя сама ‘лакуна’ никогда не исчезает и в общих чертах предопределяется прагматическими факторами.

Расширение функционального потенциала НА_{мн.числа} и ПА связано с ‘освоением’ ими новых синтаксических позиций и конструкций, а также с бóльшим охватом именной лексики (т.е. не только имен несчисляемого материала для партитива, но и абстрактных понятий). В частности, синтаксическим свидетельством десемантизации de как предлога со значением родительного падежа является перемещение имени с НА_{мн.числа}/ПА в позицию субъекта: Du monde arrivait/ Народ прибывал (Zola), или даже появление еще одного предлога перед de: On peut vivre même dans du sable / Можно жить даже в песке (Troyat) [Шигаревская 1973: 244].

Сдвигается ли при этом смысл данного артикля от ‘неопределенного количества определенного объекта’ к ‘неопределенному количеству неопределенного же объекта’? Если учесть, что НА и ОА имеют общую консенсуальную сферу обобщенных значений (репрезентативный НА и родовой ОА), то скорее следует иметь в виду именно родовой смысл ОА как (может быть промежуточную) основу формирования суммарного неаддитивного смысла партитивности и множественной неопределенности. Иначе зачем используется ОА, как вторая часть партитива или НА_{мн.числа}? Немотивированность языкового знака, как известно, только принципиальна, каждый конкретный случай знакотворчества имеет какую-то неслучайную мотивировку, внутреннюю форму. Учет этой мотивировки, равно как и вообще учет особенностей этапов генезиса формы, как уже указывалось, помогает в значительной мере определить и ее место в синхронии, и ее функциональный потенциал, ведь язык (язык как процесс) относится к тому типу динамических систем, состояние которых в данный ‘момент’ времени S_x предопределяется их предшествующим состоянием S_x–1. Именно поэтому можно говорить, что в современном состоянии языка можно найти и реликты прошлого, и зачатки будущего состояния системы.

 

7.1.2. Партитив, родительный и творительный падеж.

ПА (типа из {оа} Х) характерен, из сопоставляемых языков, только для французского и – в чуть меньшей степени – для итальянского. Из общего количества параллелей в данном микрокорпусе ПА наблюдается в 44,4 % итальянских переводов и в 96,3 % французских (количество французских переводов с ПА не равно 100 %, поскольку есть отдельные параллели, в которых ПА употреблен только в итальянском переводе).

Практически все примеры связаны либо с именами неисчисляемого материала (вода, снег, хлеб, кофе, чай, вино, деньги и т.п., всего 77,8%), либо с абстрактными (великодушие, зависть, справедливость, анархизм и т.д., 22,2%).

Проводя параллель с русскими падежами (в первую очередь – с родительным, во вторую – с творительным), следует отметить, что из всей группы параллелей родительный падеж в русском оригинале имеется в 37,0 % случаев, творительный – в 14,8 %, остальные случаи – винительный, 44,4 %, и именительный, 3,7 %. Именительный падеж нехарактерен для данной группы и им можно пренебречь при анализе соответствий, точнее, чаще всего его можно свести к другой группе параллелей:

(7.3) От купца финь-шампань остался, мы вместе выпили (ЛНТ, В)//

Il y avait encore de la fine champagne dans la bouteille//

Perchè il mercante aveva avanzato un poco di cognac//

Как видим, в (7.3) французский перевод дает типичное безличное предложение с экзистенциальной интродукцией. И в итальянском – если сделать обратный дословный перевод – имя стоит в позиции винительного падежа: Купец оставил – ЧТО? – коньяк, точнее, немного – чего? – коньяку.

Немногочисленные примеры с творительным падежом в русском оригинале также сводимы к родительному (или же винительному):

(7.4) Набатов побежал за снегом (ЛНТ, В)//

Nabatov se précipita dans le corridor, pour demander de la neige//

Nabatov andт di corsa in cerca di neve//

(7.5) Кончилась эта любовь тем, что этот Молоденков в пьяном виде, для шутки, мазнул ее купоросом по самому чувствительному месту (ЛНТ, В)//

lui avait lancé du vitriol par plaisanterie//

le aveva gettato addosso del vitriolo//

Французский перевод в (7.4) дословно переводится обратно как Набатов поспешил в коридор, чтобы попросить – чего? – снега (*снегу). В (7.5) же обратный перевод с итальянского звучит так: ей бросил сзади (на спину) купороса (купоросу), и с французского:  ей бросил – чего? – купоросу. Приводимые нами трансформации достаточно распространены при переводе. Они связаны с возможностью перефразирования со смещением фокуса, модификацией референта: Он приложил – ЧТО? – купорос ® Он приложил – чего/часть из чего? – купороса (купоросу) ® Он приложил – чем? – купоросом (т.е. сначала взял немного из купороса, а затем им приложил) ® Он побежал – за чем? – за купоросом (снегом, ядом), как в (7.170): Он дал ему яд ® Он взял часть из яда и дал ему ® Он напоил его ядом, который взял как часть.

(7.6) и с умыслом лишить его жизни напоили его, Смелькова, ядом (ЛНТ, В)//

en lui faisant avaler du poison//

обратный перевод: *его заставив проглотить (из) яду//

Русские примеры выявляют в скрытой грамматике русского языка два нечетких центра, связанных с партитивностью: родительный падеж (собственно партитивность, в особенности, партитивная форма родительного падежа – или партитивный падеж – снегу vs. снега, чаю vs. чая и т.п.) и винительный падеж (связанный с неопределенностью отношениями прагматического сродства). Кроме того, следует сказать, что фразы с родительным и винительным падежом находятся в трансформационно-перифрастических отношениях в рамках общего ситуативно-информационного контекста.

Родительный падеж связан с партитивностью, как уже было сказано, непосредственно, что отчасти выражено и формально. Кроме того, примеры с родительным падежом в русском оригинале проявляют бóльшую ситуативную и лексическую однородность (имена материала[1]). Винительный же падеж наблюдается исключительно с абстрактными именами (7.7), (7.8), есть только один пример с именем материала (7.9), хотя в обратном переводе было бы все-таки мышьяку. В данном случае сам оригинал дает возможность проанализировать выбор разных средств в одной ситуации: материал – тот самый материал – часть того самого материала, что и наблюдаем в других переводах (ср. также Надо бы ему яду/мышьяку дать).

(7.7) Здесь я затем, что надеялся найти справедливость (ЛНТ, В)//

J’y suis venu dans l’espoir d’y trouver de la justice//

(7.8) Ты видишь тут великодушие (ЛНТ, В)//

Ce que tu prends pour de l’héroisme//

Tu in questo fatto vuoi vedere della generosità//

(7.9) и потом принесли мышьяк (ЛНТ, В)//

puis de vous être procuré de l’arsenic//		e portato dell’arsenico//
материал:	and then of having brought arsenic// dann Arsenik geholt... zu haben// y de haber entregado arsénico a la Maslova// a maga által előkészétett arzént//
тот самый материал:	and of having brought the poison// и после сте донесли мишеморка//

Аналогично и в (7.10): все, кроме французского (ПА), английского и болгарского (ØA) переводы дают ОА, а венгерский еще и определенное (объектное) спряжение глагола. Деньги здесь все же ситуативно определены (ср. испанский перевод: деньги, которые я держал у себя в комнате), поэтому ОА представляется более справедливой интерпретацией.

(7.10) Держи его! он там в спальне у меня деньги украл! (БК)//

Il est allé voler de l’argent dans ma chambre à coucher/ Il a volé de l’argent/	He’s been stealing money in my bedroom// Той там, в спалнята ми, е откраднал пари!//
(Er hat mein Geld aus dem Schlafzimmer gestohlen!//) ¡El dinero que tenía en la alcoba me lo ha robado!// Mi ha rubato il denaro in camera da letto//a hálószobában ellopta a pénzemet//

Сдвиг в сторону определенности возможен и при наличии обобщенно-родовой семантики (7.11), ведь как уже было показано ранее, родовой ОА, репрезентативный НА и ØA пересекаются в обобщающей, качественной сфере своей семантики. Партитив, как и НА, обладает тем же свойством, отсюда в итальянском переводе появляется ОА, в остальных – ØA.

(7.11) Я этого не беру. Хлеб  беру (ЛНТ, В)//

Non, je ne demande pas que du pain//	Io cerco solo il pane//
I take bread/Bread I do accept// Brot nur nehme ich// Sólo accepto pan// Csak kenyeret// Хляб – него вземам//

В выделяющей же и отделяющей (как для один из) сфере своего семантического потенциала ПА близок НА. В (7.12) французский перевод как бы застывает на полпути в обозначении продвижения, передавая значение ‘порции передвижения’. Еще один вариант явно выделяет эту порцию и обозначает ее напрямую, как и в оригинале: чин. Так же поступают немецкий, испанский, итальянский и болгарский переводчики. Английский же переводчик сохраняет оба элемента ментального действия: абстрактное promotion и ‘порция’, ‘один ход’ этого продвижения: a promotion.

(7.12)Подумаешь, что вы, Федор Павлович, чин получили, так вы довольны (БК)//

que vous avez reçu de l’avancement//	One would think that you’d got a promotion//
que vous avez obtenu un nouveau grade// Sie hätten eine Auszeichnung erhalten// que a Usted le han dado un empleo// che abbiate ricevuto un’altra carica// (че някакъв чин сте получили//)

Как видим, степень свободы переводчика, не будучи абсолютной, довольно высока в рамках некоего общеситуативного типа и подтверждает тезис о наличии поля возможных средств перевода, в пределах которого движение мысли и оформление этого движения могут быть различными. Вопрос о правильности/неправильности перевода, в сущности, бессмыслен. Подобная постановка возвращает нас к механицизму позитивистской парадигмы, к мифу о существовании некоего эталона правильного перевода любого предложения или любой конструкции, об одно-однозначном соответствии языков, если доводить эту мысль ad absurdum, и об одно-однозначном соответствии языка и референциальной реальности. Подобный подход полностью отрицает идею асимметричного дуализма. Можно ставить вопрос лишь о близости перевода к центру или периферии поля возможных (наилучших) средств перевода. В сущности, и все оригинальные, непереводные высказывания лишь приближаются к тому, что хотел сказать говорящий. Если бы это было не так, и в реальности существовали идеальные высказывания, коммуникация закончилась бы на первом из них.

Можно привести еще один пример переводческой ‘вольности’. Разумеется, такая вольность возможна лишь в тех сферах функциональных потенциалов соответствующих форм, которые сближаются или пересекаются друг с другом. В (7.13) пять итальянских вариантов перевода разбиваются на три группы: НА/ОА/ПА (как во французском). Еще шаг от определенности/неопределенности в сторону ‘парциальности’ можно наблюдать в (7.14): some of the merchant’s cognac и un poco di cognac. Наличие парциального квантификатора (типа немного/много), как правило, и приводит к отходу итальянского от общепринятой формы ПА: то есть, из {оа} Х заменяется на сколько-то из {ØA} Х. Это наблюдается и в подгруппах параллелей с родительным (творительным) в оригинале (7.14) (ср. особенно болгарский перевод!), (7.15) (испанский). Исчезает ОА как часть ПА и во французском переводе в (7.16) (ср. испанский).

(7.13) Что вам надо? я не могу каждую ночь играть, я декокт принял (ДГ)//

HA: ho preso or ora un decocto/ ho presa una decozione/   OA: ho preso il decotto/   ПА: ho preso del decotto di tiglio//	je viens de prendre de la tisane//
I have taken some medicine/a decoction// ich habe ein Dekokt/eine Medizin eingenommen// He tomado una tisana/una infusión// herbateát iszogattam (неопределенное/безобъектное спряжение)// лекарство съм взел//

(7.14) Винца бы – Гамырки? Что ж, давай (ЛНТ, В)//

Tu veux de l’eau de vie// berrei volentieri un po’ di vino//

Да имаше глътка водка... – От тровилката ли?//

(7.15) мазнул ее купоросом (ЛНТ, В)//

du vitriol// del vitriolo//

le habría untado... un poco di vitriolo//

(7.16) А я хочу вас попросить... денег, если можете (ЛНТ, В)//

Je voudrais vous demander... un peu d’argent// se mi volesse dare del denaro//

Quisiera pedirle... algo de dinero//

Следует отметить, что все параллели с ОА, как правило, синтаксически мотивированы. В (7.17) итальянский дает ОА с последующей мотивировкой. В остальных же вариантах, как в большинстве случаев, ПА соотносится в первую очередь с ØA (7.18).

(7.17) Учительница эта обратилась к Нехлюдову с просьбой дать ей денег (ЛНТ, В)//

avait demandé au jeune homme de l’argent//	chiedendogli il denaro necessario per compire un corso dei studi//
to give her money// ihr Geld zu geben// adjon (неопр.) neki pénzt// да ù даде пари//

(7.18) Денег спрашивала? (ДГ)//

Elle t’a demandé de l’argent?// E te ha chiesto del danaro/ del denaro?//

Has she been asking for money?// Hat sie um Geld gebeten?// ¿Te ha pedido dinero?// Denari ne ha chiesti?/Ha chiesto denaro?// Pénzt kért-e? (вин. падеж с неопр. спряжением)// А пари иска ли ти?//

Приведенные факты свидетельствуют о промежуточном положении ПА в общей типологии артиклей, о его большей склонности к сфере неопределенности. Даже его внутренняя форма говорит о его двойственной сущности. Эту же мысль высказывал и Рауль де ла Грассери, более того, он склонен был считать НА и ОА более определенными по смыслу, чем ØA или ПА. В последнем случае, по мнению Грассери, мы и имеем дело с истинной неопределенностью (véritable indétermination): du lièvre, в то время как un lièvre и le lièvre обозначают индивидуальность.

Еще раз обратим внимание на то, что, несмотря на отсутствие данной формы в явной грамматике как безартиклевых, так и некоторых артиклевых языков, это вовсе не свидетельствует, как видно и из приведенных выше примеров, об отсутствии как соответствующей семантической сферы в универсальной грамматике, с одной стороны, так и соответствующего наполнения ГКК конкретных языков, с другой (падежные формы, спряжение, квантификаторы, отчасти сами лексемы).

7.1.3. Нулевой вариант партитива.

Помимо употребления после парциального квантификатора (типа beaucoup de), французский и итальянский (иногда) языки предпочитают ‘нулевой вариант’ партитива в вопросах и отрицаниях[2]. Это не удивительно по двум причинам. С одной стороны, сколько (по-итальянски дословно *сколькие) и более (не) являются вариациями на тему немногие/многие. А с другой, до ответа на вопрос и после отрицательного ответа о квантификации референта, референт имени является абстрактно-нерасчлененным, что и выражается формой ‘нулевого варианта’ ПА. Как и ØA, нулевой ПА сдвинут к полюсу абстрактной неопределенности:

(7.19) Таких романов  нынче нет (П, ПД)//

On ne fait plus de romans de ce genre//

Di romanzi simili adesso non c’è//

(7.20) Как с того времени много у вас умерло крестьян? (МД)//

Et depuis lors, vous avez perdu beaucoup de paysans?//

В русском оригинале (7.19) и (7.20)  – вполне ожидаемый в данном случае родительный падеж, как практически во всех примерах данного микрокорпуса. Возможность появления других падежей в данном ситуативном типе маловероятна. В (7.21), где в оригинале наблюдаем творительный падеж, de и di, скорее всего, не являются частью нулевого ПА, а связаны с глаголом. Это показывает испанский пример, и примеры с другими предлогами в немецком и болгарском переводах. В (7.22) единственный раз встречаем именительный падеж в оригинале, причем во множественном числе (см. далее 7.1.4 о НА_{мн.числа}). В переводах только французский вариант имеет нулевой ПА, в итальянском, как и во всех остальных, множественная неопределенность в данной ситуации выражается ØA.

(7.21) Бабушка знала, что Сен-Жермен мог располагать большими деньгами (П, ПД)//

Elle savait que le comte Saint-Germain pouvait disposer/ disposait de sommes considérables// Ella sapeva che Saint-Germain poteva disporre di grandi somme//

Meine Großmutter wußte, daß Saint-Germain über große Summen verfügen konnte// Ella sabía que Saint-Germain podía disponer de mucho dinero// че Сен-Жермен може да разполага с много пари//

(7.22) Он помолчал, и настоящие слезы текли по его щекам (ЛНТ, В)//

Il se tut et de véritables larmes coulиrent le long de ses joues//

real teras// wirkliche Tränen// Lágrimas sinceras// lagrime vere// valódi könnyek// истински сълзи//

Помимо прямого вопроса, нулевой ПА характерен и для косвенного:

(7.23) Ну, а не заметила ли подсудимая... сколько было денег? (ЛНТ, В)//

combien il y avait d’argent dans la valise?//

money// Geld// dinero// denaro// pénz// пари//

Синтаксически преобладающими в данном микрокорпусе являются экзистенциальные и посессивные интродуктивы:

(7.24) у тебя есть, чай, много умерших крестьян, которые еще не вычеркнуты из ревизии? (МД)//

tu as certainement beaucoup de paysans qui sont morts//

В плане лексической избирательности следует отметить преимущественное наличие имен материала, но возможны имена и других групп, особенно в отрицательных предложениях:

(7.25) C того времени не проходило дня, чтобы молодой человек... не являлся под окнами их дома (П, ПД)//

Depuis lors, il ne se passa pas de jour que...//	not a day passed// verging kein Tag//
no pasaba día// non passò giorno// nem volt nap// не минаваше ден//

(7.26) так как завещания у них ведь не сделано-с... (БК)//

il n’a fait de testament jusqu’ici//	he’s made no will// kein Testament gemacht hat// non esiste alcun testamento//
Mert végrendeletet az öreg úr még nem csinált (вин.падеж и неопр.спряжение)//

В ряде языков присутствуют ‘совмещенные артикли’, в частности, отрицательные. Наличие отрицательного артикля в немецком позволило И.Ревзину выдвинуть идею о тернарном характере оппозиции с НА (по крайней мере, в немецком). Kein, по Ревзину, имеет отчетливое антиэкзистенциальное кванторное значение: Dort steht kein Mann = [($_x) (Mann sein) (x) & stehen (x)]; Es gibt keinen Kentauren = [($_x) (Kentaur sein) (x)]. Значение антиэкзистенциальности обратно значению универсальности: Der Mensch ist sterblich = ("x) (Mensch sein (x) ® sterblich sein (x)); Kein Mensch ist unsterblich = ($_x) (Mensch sein (x) & sterblich sein (x)) [Ревзин 1978: 170-171].

Нулевой ПА сочетается как с единственным, так и с множественным числом имени (7.27), причем множественное число может появиться и как субъективная интерпретация переводчика, и ‘по требованию’ языка перевода, даже если в оригинале присутствует единственное (7.28).

(7.27) Уж было немало таких примеров: просто в мире, да и по истории тоже (МД)//

De tels examples ne manquaient pas//

examples// Beispiele// ejemplos// esempi// példa// примери//

(7.28) Не чувствуя раскаяния... (П, ПД)//

Bien que n’éprouvant pas de remords//	feeling no remorse// Er empfand keine Reue//
no sentía remordimiento// non sentiendo rimorso// Megbánást nem érzett// не чувствуваше разкаяние//

"x и $_x  – два предела, один из них может быть достигнут, но второй – никогда. Универсальное высказывание с ОА Der Mensch ist sterblich всегда может быть превращено в экзистенциальное Ein Mensch ist sterblich, при этом подчеркивается идея выделения, выбора, неразрывно связанная с понятием существования [Ревзин 1978: 171]. Таким образом, между артиклями нет непроходимых граней: оппозиция превращается в континуум.

То, что нулевой ПА все же близок полюсу неопределенности, представляя собой как бы предыдущий ментальный шаг до расчленения множества, хорошо видно на примере французского перевода в (7.29).

(7.29) гадости не было, поступка не было дурного, но были мысли, дурные мысли (ЛНТ, В)//

non, de vilaine action il n’en avait commis aucune//

no bad act// ein schlimmer Streich (nicht)// ningún acto reprensible//

7.1.4. Неопределенный артикль множественного числа.

В рамках исследованного корпуса НА_{мн.числа} в достаточном количестве отмечен только во французском и итальянском языке. Микрокорпус параллелей с НА_{мн.числа} включает 100% французских переводов и 47,1% итальянских. Испанские и болгарские формы встретились только в дополнительном корпусе, причем в весьма ограниченном количестве: Éstos eran unos señores que eran muy ricos y no tenían hijos// Жили-были (досл.: Это были одни) господа, которые были очень богаты и не имели детей; Pues, señor, que eran éstos unos señores que tenían un gallo ya un poco viejo// Итак, господин, жили-были (одни) господа, у которых был петух, уже немного старый; Едни хора нямали деца/ У (одних) людей не было детей. В.Станков отмечает, однако, что одни употребляется предпочтительно перед именами людей: Срещнах едни приятели; Едни съседи продадоха къщата си vs. *Купих едни зайци от пазара, и в то же время: Видях, че едни кучета се гонеха на улицата (в нашем корпусе: едни много хубави сараи). В целом, В.Станков называет употребление НА_{мн.числа} в болгарском неразвитым [Станков 1984: 203]. Видимо, такой же вывод можно сделать и об испанском. Э.Аларкос Льорак вообще считает появление НА_{мн.числа} в испанском имитацией французских грамматик [Alarcos Llorach 1967: 20].

Формально, и французский, и итальянский НА_{мн.числа} образованы по единой модели: из {оа_{мн.числа}} Х-ов. В обоих языках подобное соединение дает слитную форму франц. des и итал. dei/degli, delle. Правая часть НА_{мн.числа} представляет собой ОА мн.числа (слегка видоизмененный во французском), левая же совпадает с левой частью ПА, то есть, с предлогом из. Таким образом, внешне НА_{мн.числа} является формоизменением партитива.

‘Мыслительное движение’, с точки зрения внутренней формы, также вполне очевидно: если для партитива единственного числа это – какая-то часть из единства (определенного в родовом смысле), то для партитива множественного числа или НА_{мн.числа} – какая-то часть из определенного множества, в диалектическом смысле также и единого, объединенного некоторым признаком. Количественная характеристика этой части для партитива единственного и множественного числа остается неопределенной, неизмеренной, лишь отчасти расчлененной и дискретизированной.

Только в отдельных примерах можно увидеть, как восстанавливается оригинальная синтаксическая мотивировка НА (выбор единицы из множества). В итальянском варианте (7.30) мы видим эксплицитное представление каждого шага мыслительного действия, создающего значение партитивности: выбора единицы из какой-то группы, множества. Во французском переводе сохраняется только вторая часть. Русский обратный перевод мог быть таким: из наиболее банальных (род.падеж), ср. также: из дворян, из служащих и т.п.

(7.30) История арестантки Масловой была очень обыкновенная история (ЛНТ, В)//

L’histoire de la Maslova était des plus banales// Quella della Maslova era una storia delle più comuni//

В других примерах можно наблюдать десемантизацию и ресемантизацию этого первичного значения партитива. В (7.31) миллионы – не выделение подмножества с определенными характеристиками из более обширного – такого здесь просто не предполагается и не существует – а просто накопительное обобщение.

(7.31) Покойный Чаплицкий, тот самый, который умер в нищете, промотав миллионы (П, ПД)//

après avoir gaspillé/mangé des millions// dopo essersi mangiato dei milioni//

Синтаксические позиции имени с НА_{мн.числа}  не очень разнообразны, связаны, в основном (70,6%), с позицией объекта при переходном глаголе:

(7.32) О, не беспокойтесь! Я уже послал письма  во все места (ДГ)//

J’ai déjа envoyé des lettres partout// ho già spedito delle lettere in tutti luoghi//

Встречаются экзистенциальные интродукции и сходные обороты:

(7.33) Встретите у меня ученых, литераторов, художников (ЛНТ, В)//

Vous rencontrerez chez nous des savants, des hommes de lettres, des artistes// ci troverete degli scienziati, dei letterati, dei pittori//

(7.34) По всем углам торчали фарфоровые пастушки, столовые часы работы славного Leroy, коробочки, рулетки, веера и разные дамские игрушки (П, ПД)//

Dans les moindres recoins, on voyait des bergers en porcelaine, des pendules du fameux Leroy, des petites boîtes, des éventails et un tas de ces bibelots а l’usage des dames// остальные языки – ØA

НА_{мн.числа} , как и нулевой ПА – как и любой артикль – может обладать ‘субстантивирующей силой’:

(7.35) а были обыкновенные люди, между которыми были, как и везде, хорошие, и дурные, и средние люди (ЛНТ, В)//

des hommes ordinaires, parmi lesquels se trouvaient... des bons, d’autres méchants, et une majorité d’hommes médiocres// Erano invece uomini comuni, tra i quali... se ne trovavano di buoni, di cattivi, di mediocri//

В целом, имя с НА_{мн.числа} в позиции субъекта не встречается, за исключением единичных примеров, почти все из которых – из французских переводов (11,8%), и только один (7.35) – из итальянского, хотя в данном примере и во французском использован экзистенциальный интродуктив, и в итальянском – экзистенциальный глагол. Как отмечает Е.В.Аверьянова, НА_{мн.числа} невозможен при субъекте общего суждения: *Des diplomates sont discrets, однако возможен в частном аподиктическом суждении: Des diplomates doivent être discrets [Аверьянова 1990: 7-8].

В языках, не имеющих ПА или НА_{мн.числа} для поддержания значения партитивности факультативно возможны такие элементы ГКК, как совмещенные артикли, либо другие квантификаторы (например, местоименные прилагательные и счетные имена):

(7.36) В комнате слышались рыдания (ЛНТ, В)//

Dans la salle, des sang-lots se firent entendre//

En la sala se oyeron algunos sollozos// Nella sala si udirono risuonare altri singhiozzi//

(7.37) Еще в сенях суда она передала им двадцать копеек, прося купить два калача и папиросы (ЛНТ, В)//

d’aller lui acheter des cigarettes// di comperarle... delle sigarette//

to buy her some cigarettes//

(7.38) Встретите у меня ученых, литераторов, художников... (ЛНТ, В)//

itt maid találkozik egy sereg tudóssal, irodalmárral, művesszel//

В русских оригиналах в данном микрокорпусе параллелей род. падеж вовсе не преобладает, как в предыдущих двух. Распределение по падежам таково: 52,9% – вин. падеж, 35,3% – им. падеж и 11,8% – род. падеж. НА_{мн.числа}, по форме будучи близким партитиву, который, в свою очередь, типологически сродни род. падежу, по семантике от последнего достаточно далек, приближаясь функционально к собственно НА (ед.числа).

 

Заключение   Оглавление   Глава 6   Главная страница   Наверх ▲.

 

Список источников   Библиографический список   Предисловие

В.Б.Кашкин. Функциональная типология (неопределенный артикль).)Воронеж, 2001.