Глава 3
ПЕРФЕКТНАЯ СИТУАЦИЯ И СЕМАНТИКА ПЕРФЕКТА
Перфектные формы сопоставляемых языков, несмотря на значительную область семантического наложения, обусловленную общностью универсального перфектного значения, тем не менее, существенно расходятся как в своих категориальных значениях и наборах типичных контекстов в пределах данной языковой нормы, так и в функциональной ‘радиации’ перфектного значения, в возможностях периферийного, транспозиционного функционирования. Это объясняется в основном тем, что нормы сопоставляемых языков соответствуют различным этапам эволюции перфекта, различным диахроническим проявлениям системы, различным степеням реализации универсального функционально-семантического потенциала перфекта.
Перфект в сопоставляемых языках является специфической категорией, связанной с темпоральностью, аспектуальностью, таксисом – тремя основными аспектами языковой интерпретации понятийной категории времени. План содержания перфекта, таким образом, является семантически комплексным,
Под темпоральностью понимается такая семантическая зона, которая отражает абсолютную локализацию действия или периода его совершения на оси времени. В то же время таксис – относительная, неопределенная временная локализованность; действие в этом случае локализуется в периоде, соотнесенном с абсолютной временной точкой. Атомарные смыслы зоны аспектуальности связаны с распределением действия во времени и допускают графическое моделирование в виде точки, линии, отрезка и т.п.
Перфект возникает из результатива, перфектного вида, затем развивается в форму таксиса, относительного времени, собственно перфекта (Маслов, 1983, 41-53). Он обладает определенным функционально-семантическим потенциалом, реализующимся синхронно в виде веера функций (Реферовская, 1983, 13) и диахронически в виде последовательного расширения сферы его функционирования, распространения его на более широкую семантическую зону, продвижения охвата соответствующего семантического континуума в сторону претеритальности. Это расширение приводит к разложению перфекта как такового, превращению его в темпоральную форму, связанную с выражением абсолютного предшествования.
Исследование семантики перфекта, традиционно относимое к аспектологии, тем или иным образом связано с проблемой вида.
В решении проблемы наличия видовых категорий и их содержания в сопоставляемых языках можно проследить два подхода. Один из них сводит семантическое содержание категории вида к видовым оппозициям тех языков, в которых эта категория получила проявление на уровне явной грамматики, как, например, оппозиция совершенного/несовершенного вида в славянских языках. Исходя из такого понимания, можно искать параллели славянскому виду в языках, которым эта категория в ее ‘славянском’ проявлении не свойственна. Однако этот взгляд чаще приводит к полному отрицанию существования вида в романских и германских языках (Виноградов, 1965, 98, 149). В лучшем случае признается возможность наличия других, не сходных со славянскими, видовых оппозиций, например имперфекта/простого прошедшего в романских языках (Пицкова, 1982, 143), прогрессива/не-прогрессива в английском; перфект в этом случае признается временной формой (Weber, 1954, 119, 120, 242; Marchand, 1955, 45-52).
Иногда формальная симметрия простых и сложных форм (каждой простой соответствует сложная) во французском и других романских языках приводит исследователя к выводу, что этому соответствует оппозиция незавершенности/завершенности в плане содержания как утверждает, например, Л.И.Илия (1970, 66-67). Такой вывод, с одной стороны, основывается на имплицитном (и неверном) предположении об изоморфности плана выражения и плана содержания, а с другой - совершенно не соответствует фактам языка (Šabršula, 1966, 180; Vassiliéva, Pitskova, 1979, 80). Л.И.Илия приводит, собственно, только один пример такой противопоставленности: passé simple/passé compose, да и тот с непредельным глаголом parler, что позволяет ей поставить passé simple в один ряд с имперфектом, среди форм, выражающих незавершенность.
Если же признается своеобразие выражения видовых отношений в различных языках, то перфект считается либо чисто видовой (Alarcos Llorach, 1972, 73-74), либо видовой «в широком смысле» (Dillon, 1973, 271), т.е. фактически видо-временной категорией (Barrera-Vidal, 1972, 177), при этом время либо считается «ведущей» категорией (Иванова, 1961, 200), либо говорится, что вид «накладывается» на время (Аракин, 1979, 135), либо что перфект располагается «ближе» к виду, считается видовой формой, в отдельных случаях выражающей время (Лайонз, 1978, 335).
Перфект может выделяться в особую категорию, которой присваивается наименование категории «временной отнесенности» (Смирницкий, 1955-2, 26; Пицкова, 1982, 143) или «соотнесенности» (Vassiliéva, Pitskova, 1979, 9), или статуса (status) (Bauer, 1970, 1 97), или таксиса (Маслов, 1978, 8; 1983, 44-45). В.Г.Гак включает в понятие временной соотнесенности не только предшествование, но и одновременность, и следование (Гак, 1977, 147-150; 1988, 55-57).
По выражению А.Клюма, qui dit temps, dit aspect (Лухт, 1978, 136-137). Действительно, выражение времени действия вряд ли возможно без одновременного выражения его распределения во времени. Все дело в разной сегментации экстралингвистической реальности в разных языках (Бондарко, 1978, 77). И вид, и время имеются во всех языках, однако в одних они принимают форму грамматических категорий, категорий явной грамматике, в других же не категоризуются, находя выражения в средствах скрытой грамматики. С другой стороны, набор универсальных атомарных значений соответствующих смысловых зон, «металингвистических стимулов», по выражению Х.Мэрчанда (Marchand, 1955), может по-разному распределяться не только между явной и скрытой грамматикой, но и между категориями самой явной грамматики (Бондарко, 1971, 28-29; 1981, 23-24). Это позволяет А.В.Бондарко говорить о единой аспектуально-темпоральной категория (1971, 14). В категориях явной грамматики также по-разному соотносятся универсальные и неуниверсальные, идиоэтнические компоненты (Кацнельсон, 1972, 11-21; Бондарко, 1978, 78).
Перфект в современных романских и германских языках, по мнению Б.Комри, включается в понятие вида (aspect) только в соответствии с традицией. С его точки зрения, перфект может считаться видом только в совершенно отличном от других «видов» смысле (Comrie, 1976, 6, 52). Действительно, «широкий результат», значимость действия для последующего временного план могут не иметь и чаще не имеют ничего общего с распределением самого действия во времени, т.е. с тем, что считается собственно видом. Более последовательно – считать перфект таксисной категорией, относительным временем (Маслов, 1983, 45).
Сказанное относится только к современным формам перфекта сопоставляемых языков, причем не ко всем, например французская и итальянская формы практически приблизились к выражению абсолютного времени, В то же время близкие перфекту аналитические конструкции имеют значение перфектного вида. При определении основного значения перфекта имеется в виду универсальный панхронический инвариант. Что же касается категориальных значений форм конкретных языков, то они определяются стадией эволюции семантики этих форм, а также их положением в системе противопоставленных им глагольных форм, т.е. членение универсальной семантической зоны перфектных, значений всегда идиоэтнически специфично.
Следует отметить также, что комплексная семантика перфекта помимо ведущего таксисного компонента включает компоненты, соотносимые с другими у универсальными смысловыми зонами. Такими компонентами являются темпоральный и аспектуальный, могущие выходить на первый план как в употреблении, так и в историческом развитии.
История развития перфекта в романских, германских и других языках неоднократно являлась предметом исследования (Маслов, 1949; 1983; 1987; Реферовская, 1949; 1952; Смирницкая, 1972; 1977 и др.).
Видовое значение, как показывает история романских и германских языков, вначале преобладает в семантике аналитических образований – результативов «иметь / быть + причастие» (Голубева, 1959, 166; Маслов, 1983, 44-45). Для классических языков и для первоначального этапа развития перфекта в современных языках характерно такое значение, которое можно описать, как «состояние в момент речи, достигнутое в результате предшествовавшего действия». Это так называемый перфект состояния или статальный перфект (Маслов, 1949, 30; 1973, 37; 1983, 44). В терминологии Холодовича–Недялкова это грамматическое явление называется результативом (Холодович, 1979, 140; Недялков, 1983, 7). В дальнейшем перфект начинает обозначать и само действие, становится перфектом действия или акциональным перфектом; в терминологии Холодовича–Недялкова – собственно перфектом (Маслов 1949, 31; 1978, 37; 1983, 45). При этом сохраняется понятие актуальности результата действия для момента речи, определенная отнесенность к этому моменту, значение, связанное с инвариантным семантическим содержанием перфекта. Таким образом, последующее развитие перфектного вида ведет к утрате видового значения и к развитию значения относительного времени, таксисного значения.
Потеря видового и развитие таксисного значения проявляется и в расширении лексической базы перфекта. Релевантными лексическими группировками глаголов в данном случае являются предельные/непредельные и переходные/непереходные. Статальный перфект – результатив, как правило, о6разуется вначале только от предельных глаголов с переходной семантикой (посессивный тип результатива) и от предельных непереходных глаголов (экзистенциальный тип результатива) (Маслов, 1983, 48-49). В дальнейшем, с развитием акционального значения, в перфекте начинают употребляться и непредельные (первоначально, вероятно, синтаксически непредельные (Реферовская, 1949, 157-159), в том числе и непредельные непереходные глаголы. Результативность причастий (партиципоидов) подобных глаголов вряд ли вообще может быть представлена как аспектуальная результативность, т.е. как распределение самого глагольного действия во времени, его продолжение, наблюдаемый результат. Одновременно происходит и расширение сферы посессивного перфекта, исходно более связанного с акциональностью, чем экзистенциальный, семантически связанный со статальностью по самой сущности и происхождению. Расширение сферы посессивного перфекта может привести к полному вытеснению экзистенциального типа, переходу его на периферию микрополя перфектности. В то же время, сосуществование в рамках одной парадигмы тех и других форм не означает отсутствия акционального значения у экзистенциального перфекта, поскольку, как правило, к моменту распространения перфектных форм на все лексические классы глаголов с дополнительным распределением экзистенциального и посессивного вспомогательных глаголов завершается практически полная десемантизация последних, происходит их превращение в грамматические форманты, и различение акциональности и статальности практически исчезает.
Таким образом, перфект развивается по следующей универсальной схеме: статальный перфект (результатив) → расширение лексической базы → акциональный перфект (собственно перфект) (Реферовская, 1949, 159; Маслов, 1949, 79). Следующий этап развития семантики перфектной формы – потеря собственно перфектной, таксисной специфики, разложение категории перфекта как такового. Из сопоставляемых языков этот этап представлен в наибольшей степени во французском, где перфектная аналитическая форма стала во всех сферах употребления языка, кроме литературного повествования, единственной формой выражения предшествующего действия, если не считать имперфект, с которым аналитическое прошедшее находится в видовом противопоставлении. Перфектная форма в данном случае переходит из сферы таксисной полностью в темпоральную, становясь фактически аналитическим претеритом или аористом. Аналогичная картина наблюдается и в истории развития русского прошедшего, исходно перфекта, при этом был утерян и вспомогательный глагол.
Таким образом, взаимозависимость и диахроническая связанность видовых, темпоральных и таксисных компонентов комплексного значения перфектных форм еще раз подтверждают необходимость эволюционного момента, диахронической перспективы в типологическом исследовании, требуют дифференцированного подхода к перфектным (или бывшим перфектным) формам сопоставляемых языков. При описании семантики и функционирования перфекта представляется также целесообразным раздельное рассмотрение видовых и темпорально-таксисных компонентов.
Общее, сходное, универсальное в семантике языков связано с преломлением в языке категорий мышления, обобщенного человеческого опыта. Грамматические категории в своей основе мотивированы прагматикой. О возможности выведения основных черт языков из «фундаментальной речевой ситуации» («fundamental speech situation») писал Е.Курилович (1964, 1). По мнению И.Бехерта, грамматические категории «передают типичные качества речевой ситуации; в этом заключено их прагматическое основание, независимое от систем отдельных языков» (Бехерт, 1982, 422). Вообще идея прагматической мотивированности языковых категорий является достаточно распространенной в современном языкознании.
Двойственный характер перфекта, его соотнесенность как с прошлым, так и с настоящим также может быть объяснена с прагматической точки зрения. И.Бехерт, делящий грамматические категории на три ряда, в зависимости от тех качеств речевой ситуации, которые эти категории передают, относит перфект к категориям третьего ряда, обозначающим качества взаимодействия между людьми в речевой ситуации, центральное место среди которых занимает «аффективное участие говорящего», а также «приобщение слушающего к сфере говорящего». Категории первого ряда в его концепции обозначают типичные качества говорящего, второго – качества, которых у говорящего нет, при этом настоящее время относится к первому, а прошедшее – ко второму ряду (с.420-421). Значимость действия для говорящего, субъективный момент в семантике перфекта, связанный с заинтересованностью лица в действии или его результате, подчеркивается и в других исследованиях (Маслов, 1949, 96; Реферовская, 1949, 155 и др.).
Направление «от говорящего», «от содержания к форме», свойственное функционально-семантическому подходу (Бондарко, 1981, 483), позволяет определить (на основе общей прагматической мотивированности перфекта как универсальной категории) причины, побуждающие говорящею употреблять именно перфектную форму в той или иной ситуации, ситуативную мотивировку ее употребления. Следует сказать, что попытки ситуативного анализа перфекта имели место и ранее, однако зачастую в исследовании не различались семантические и прагматические моменты, ситуативные и грамматические (аспектуальные, темпоральные) компоненты значения (Воронцова, 1960, 197-203). В то же время функциональный подход приводит к необходимости учитывать прагматические факторы выбора говорящим того или иного грамматического средства, ожидаемой реакции слушающего, и наоборот – вывода слушающего о пресуппозиции говорящего, перлокутивного эффекта высказывания. М.А.К.Хэллидэй отмечает, что функциональная грамматика является грамматикой выбора (choice grammar) (Halliday, 1985, 19, 27). Прагматические выводы из факта выбора говорящим формы перфекта (tense-choice and pragmatic inferences) учитываются также Р.У.Мак-Кордом (MacCoard, 1978).
В результате ситуативного анализа употребления перфекта в
группе совпадающих переводов с точки зрения значимости действия, обозначенного
перфектной формой, для говорящего, результативности этого действия в широком
смысле слова «результативность» были выделены несколько основных типов
мотивировки использования говорящим перфектной формы в зависимости от характера
связанности прошлого действия с состоянием дел в момент высказывания о нем.
Элементы ситуации, мотивирующие употребление перфекта, выявлялись из
сáмого широкого контекста. Следует отметить: то, что является для
говорящего мотивировкой употребления перфекта, для слушающего может быть
выводом из высказывания, содержащего перфектную форму.
1. «Аффективное участие» (термин И.Бехерта), заинтересованность говорящего связаны с изменением его состояния. Имеется в виду не только состояние как непосредственный результат, продолжение действия в прошлом, подобно значению перфекта состояния древних языков, т.е. чисто аспектуального значения, а как бы вторичный результат перфектного действия. Субъект перфектного действия при этом вовсе не обязательно совпадает с говорящим. Различие результата для субъекта действия и результата для говорящего показывает следующий пример, в котором оба результата эксплицированы в контексте:
Моя жена приехала... Приехала.
Она теперь у меня, а я... я несчастный человек (ДГ); Му wife has come/arrived;
Meine Frau ist angekommen; Ma femme est arrivée; Ha venido mi mujer, Mia moglie è
arrivata/venuta.
Первичный результат для субъекта действия «приехала и теперь находится здесь», вторичный (для говорящего) – «приехала и я несчастный человек». В группе несовпадающих переводов встречается ряд случаев, когда переводчик переносит акцент именно на этот вторичный результат, на измененное положение вещей, передавая его формой настоящего времени:
Что касается меня, я во многом изменился,
брат (ДГ); I have changed a great deal; Ich habe mich in vielen verändert;
j’ai beaucoup changé; he cambiado mucho; io mi son
mutato/sono cambiato in molte cose.
Измененное положение вещей передается в одном из итальянских переводов следующим образом: Iо non sono piú quel che еrо. – «Я больше не такой, каким был».
Иногда результат-мотивировка употребления перфекта может эксплицироваться в не зафиксированной в оригинале, а добавленной переводчиком фразе:
Обеспокоить себя напрасно изволили (БК); You've put yourself out; Sie haben sich vergebens herbemüht; Vous vous êtes dérangée; Se ha molestado.
Итальянский перевод: Mi dispiace, vi siete disturbata per nulla, то есть, «вы тогда напрасно обеспокоились – я теперь сожалею об этом», Вторичный результат прошедшего действия проявляется и как изменение психического состояния говорящего, выражающееся в возникновении определенного отношения к сообщаемому факту, например сожаления, как в предыдущем примере, удивления и т.п.:
Награбил
денег – страсть ! (В); Не has stolen a lot of money!; Der hat Geld zusammengescharrt – schrecklich; Ah! il en a ramassé de l’argent, le gaillard!; Ha robado en cantidad. Si vede che
ne ha rubato del denaro, e non poco!
Да разве братец ихний приехали! Владимир Иваныч? (Ч); has the General’s brother come?; Ist denn der Herr Bruder angekommen?; Ha llegado el hermano?; Le frere du general est donc arrivé?; È arrivato il fratello?
2. Заинтересованность говорящего в последствиях действия, выраженного перфектной формой, может быть связана с изменением состояния не самого говорящего, а окружающего его мира, т.е. предметов и людей, включенных в сферу его интересов:
А он зачем все забыл?… И вот он вдруг теперь меня боится (БК); Why has he forgotten everything?; Warum hat er denn alles vergessen?; Et pourquoi a-t-il tout oublié?; ¿porqué se ha olvidado de todo?; perchè ha dimenticato?
Но этот результат может остаться невыраженным, мотивировка перфекта в таком случае остается ‘за кадром’, в общем ситуативном контексте:
Читали вы Обермана, Лизавета Михайловна? (ДГ); Have you read Obermann?; Haben Sie Obermann gelesen?; Avez-vous lu Obermann?; Ha leído Usted el Obermán?; Avete letto Obermann?
Мотивировка может также переноситься на сферу интересов слушающего:
Что ж, или раздумал жениться? (В); Has he given up
the idea of marrying you? Hat er sich’s mit dem Heiraten wohl anders überlegt?;
il a changé d’avis?; ¿Quizá ha variado de
idea у no quiere casarse?; Ha forse cambiato l’idea di sposarti?
3. Употребление перфекта может мотивироваться восприятием (непосредственным или умственным) говорящим результата предшествующего действия:
И вижу, что ты все сразу понял (БК); you have understood it all at once; hast du das Ganze mit einem Schlag begriffen; tu as tout compris; lo has comprendido todo; hai tutto capito.
Мотивировка и в этом случае может переноситься на сферу интересов (в данном случае восприятия) слушающего:
Что ж делать, матушка. Вишь, с дороги сбились (МД); We’ve lost our way, you see; Du siehst es ja, wir haben uns verirrt; Nous nous sommes trompés de route; Ya ves que hemos perdido el
camino; lo vedi, abbiamo perduta
la strada.
B сущности, и в данном случае перфектная ситуация содержит мотивировку «изменение состояния окружающего мира», при этом, однако, в отличие от предыдущего типа, в контексте эксплицируется восприятие последствий этого изменения.
4. Результатом действия в прошлом может быть такое изменение состояния говорящего, которое позволяет ему сделать умозаключение, вывод, например в результате получения достаточной информации и т.п. В контексте возможно появление придаточного предложения с соответствующим союзом:
А вы, Дмитрий Федорович, на эту «тварь»
вашу невесту променяли, стало
быть сами присудили, что и невеста ваша подошвы ее не стоит, вот какова
эта тварь! (БК); you have
given up your betrothed; Sie haben Ihre Braut verlassen;
vous avez abandonné votre fiancée; ha dejado a su
novia; avete preferito.
Или без придаточного и без союза; связь высказывания, с прошлым опытом в таком случае выводится из ситуации в целом:
«Ваша супруга щекотливая женщина-с.» – «А вы ее щекотали?» – «Да, говорю, щекотал» (БК); have you tickled her? – Yes, I have; Haben Sie sie denn schon mal gekitzelt? – hab ich sie schon gekitzelt; vous 1'avez chatouillée? – Oui, je l'ai chatouillée; ¿le ha hecho Usted cosquillas? – le he hecho cosquillas; Le avete mai fatto it solletico? – Si, 1'ho solleticata.
5. Вещественный, наглядный результат предшествующего действия также мотивирует употребление перфектной формы. Говорящий привлекает внимание слушающего указанием или побуждением:
Лиза, Лиза, поди сюда, посмотри, какого карася я поймала (ДГ); what a wonderful carp I have caught; was ich für eine Karausche gefangen habe; que j'ai attrapée; que cargo he pescado; che ho tirato su/preso/pescato.
Я тебе кое-что заготовил; покушай-ка, батюшка (КД); I have prepared some
supper for you; Ich habe dir etwas zu essen bereitet; Je t’ai fait cuir quelque chose; Le he preparado alguna cosita; Ti ho preparato qualche cosetta.
Указание на результат может содержаться и в более широком контексте:
Так вот это
тот самый фон Зон и есть. Он из мертвых воскрес,
так ли, фон Зон? (БК); Не has risen from the dead; Von den Toten ist er auferstanden; Il a ressuscité après sa
mort; ¿Es que has resucitado?; È risuscitato.
6. Употребление перфекта мотивируется и такой ситуацией, когда прошедшее действие и настоящий момент связаны отношением цели. Контекстуально такая мотивировка может эксплицироваться в употреблении либо инфинитива, либо соответствующего придаточного:
Погостить приехали? (Ч); Соme to stay?; Ist wohl zu Besuch hergereist?; Il est venu pour quelque temps?; ¿Ha venido por unos días?; È venuto in visita?
Мы приехали к вам, великий исцелитель, чтобы высказать всю нашу восторженную благодарность (БК); We have come; Wir sind gekommen; nous sommes venues; hemos venido a verle; Siamo tornate qui.
7. Мотивировка может быть связана с таким изменением состояния, при котором становится возможным или даже необходимым совершение другого действия, которое и может совершаться в данный момент:
Она тебя позвала, она тебе письмо написала, или что-нибудь, оттого ты к ней и пошел (во всех переводах – настоящее время – «идешь») (БК); She's asked you, written you a letter; Sie hat dich rufen lassen... hat dir einen Brief geschrieben; t'a appelé… t'a envoyé une lettre; te ha llamado… te ha escrito; ti ha chiamato... ti ha scritto.
Последствием изменения положения вещей может быть не только действие, но и отсутствие ожидаемого действия:
Он, правда, мне ничего не сделал, но зато я... (БК); Не has done me no harm; Er hat mir zwar nichts getan. Il ne m’a fait aucun
mal; no me ha hecho a mi nada; egli non mi ha fatto
nulla.
8. Ситуация подведения итогов за какой-то промежуток времени до настоящего момента также мотивирует употребление перфекта:
Господи, подумать только о том, сколько отдал человек веры,
сколько сил даром на эту мечту, и это
столько уж тысяч лет! (БК); man has lavished
for nothing; die Menschen verschwendet haben; l’homme a tant sacrifié... il a dépensé tant de force; ha sacrificado; quanle forze
diverse ha consacrato.
Можно сказать решительно, что ничего еще не было подобного на свете (МД); there’s never been
anything like it in all the world!; daß es so etwas auf der Welt noch nicht gegeben
hat; il n’y a jamais rien eu d’aussi joli au monde; no ha habido nada parecido en el mundo; non si è mai visto
niente di simile al mondo.
Эта разновидность мотивировки близка к показанным в п.3; и в том и в этом случае наличествует умственное восприятие результата. В то же время есть и отличие: если в п.З – восприятие последствий действия, то в п.8 – восприятие самого действия в его целостности. Кроме этого, такое целостное восприятие действия, переходящего в собственный результат, может подготовить почву для вывода, как в п.4:
Этаких у нас отродясь не бывало – не наша собака (Ч); We've never had such; haben wir zeitlebens keine gehabt; nous n'en avons eu; Nunca hemos tenido; non ne abbiamo avuto.
9. Употребление перфекта мотивировано в том случае, если проводится сравнение с положением вещей в настоящий момент:
Испытывал ли ты, видал ты во сне, как в яму
с горы падают? Ну так я теперь не во сне лечу (БК); Have
you ever experienced... dreamt; Hast du das auch nicht
schon mal erlebt... geträumt; As-tu jamais éprouvé...
senti;? ¿Has
sentido tu, has visto tu en sueños?; Hai mai
provato?
10. Действие в прошлом обусловливает такое изменение положения вещей, при котором становится возможным некоторое действие в будущем. Мотивировка может эксплицироваться в контексте в форме будущего времени или повелительного наклонения:
Вы что на него эту долгополую-то ряску надели... Побежит, упадет (БК); Why have you put; Warum haben Sie ihn... gesteckt?; pourquoi lui avez-vous fait mettre/avez-vous mis; ¿Porqué le ha hecho Usted ponerse?; Perche gli avete messo indosso?
Коли ты уж решился ехать, то я хоть пешком, да пойду за тобой (КД); Since you have decided to go, I will follow you; Wenn du dich schon zur Reise entschlossen hast, so gehe ich mit; Puisque tu as décidé de partir, j’irai avec toi; Si Usted ha decidido partir, yo le seguiré; Se hai proprio deciso di andare, io, foss’anche a piedi, ti verró dietro.
Да ты уж это говорил ты не расписывай, а докажи! (БК); But you’ve said that before; Das hast du schon mal gesagt; Tu 1’as deja dit; Eso ya lo has dicho; Questo 1’hai già detto.
Выделенные типы мотивировки достаточно условны, в реальных высказываниях чаще встречается перекрещивание, наложение нескольких мотивировок, основным стержнем которых является «аффективное участие», заинтересованность говорящего в результате прошедшего действия.
Таким образом, перфект является особым глагольным временем, имеющим двойственный характер. Это как бы ‘мостик’ между прошедшим и настоящим, взгляд на прошедшее с точки зрения момента речи, последствий действия в настоящем временном плане. Двойственный характер перфекта отмечал еще Г.Пауль (1960, 331-332).
Но практически любое действие в прошлом приводит к
изменению положения вещей в настоящем. Объективные критерии выбора перфект/претерит вряд ли можно
установить. Как указывает З.Я.Тураева, у перфекта и претерита может быть один
денотат, различаться они будут в данном случае сигнификатами (Тураева,
1979, 106). Л.Душкова (Duškova, 1983, 14-23) также считает, что перфект и претерит представляют собой
различное понимание прошлого («a different conception of the past»); различие их значений связано с различной
временной ориентацией говорящего («а difference in the speaker's temporal orientation»). Употребление именно перфектной формы в
данной ситуации мотивируется только таким изменением положения вещей в
результате предшествующего действия, которое значимо для говорящего, а не определено
какими-то внешними факторами, «языковая игра», выбор хода в ней ведется
говорящим субъектом: Myself, not Nature
(Hintikka, 1983, 120-121). Перфект
является своего рода ‘субъективным’ глагольным временем, в противовес
‘объективному’ претериту (Кашкин, 1983,
67-70). Понятие «значимости» для настоящего момента («present relevance») чрезвычайно субъективно (Harris, 1982, 55). Р.У.Мак-Корд
справедливо считает, что даже наиболее явные случаи наличия «значимости для
настоящего момента» подвержены непредсказуемой индивидуальной интерпретации
говорящим. «The speaker's conceptualization intervenes constantly» (MacCoard, 1978, 15),
А.Свобода также утверждает, что говорящий всегда, по всей вероятности, имеет
возможность сделать свой выбор (Svoboda, 1976, 210).
Малоисследованные закономерности выбора перфект/претерит являются одной из причин, мешающих созданию адекватной программы обучения употреблению перфекта. Существующие системы грамматических упражнений на первое место выводят объективные контекстуальные факторы. В то же время недооценка роли мотивировки употребления перфекта в преподавании тех языков, в которых эта категория представлена, приводит к известному явлению гиперперфектизации речи обучающегося, т.е. увеличению количества выборов перфекта по сравнению с результатами выбора, который мог бы сделать носитель языка. Даже в тех вариантах переводов исследованных произведений, которые были изданы в нашей стране, отмечается преобладание перфектных форм на 8-10% по сравнению с зарубежными переводами (это касается, в основном, английского языка).
Прагматическая мотивировка перфекта связана и с чисто грамматическими его характеристиками, в чем проявляется взаимозависимость прагматики и грамматики (Hyman, 1984, 72-74). Из прагматической мотивировки перфекта прямо вытекает несвязанность действия, обозначаемого перфектом, с определенным моментом в прошлом, неопределенная локализованность этого действия во времени. Говорящего ведь интересует сам факт совершения действия, а не точное положение его на оси времени. С прагматической мотивированностью связана и текстовая характеристика перфекта, невозможность его употребления в связном рассказе о событиях прошлого. Такой рассказ отделен от сферы говорящего, ‘объективирован’. Появление возможности употреблять в тексте перфектную форму с точным временным указанием уже является предпосылкой распада перфекта как категории. Процесс распада завершается, когда перфект получает распространение в сфере рассказа о событиях прошлого, т.е. семантика формы покрывает практически весь универсальный континуум перфектно-претеритальных смыслов, от субъективного, перфектного, до объективного, претеритального, полюса.
Семантическая структура перфектной ситуации может быть представлена графически (Рис.1). Принимая направление «от Говорящего», направление ретроспекции можно представить в виде вектора от точки СЕЙЧАС на временной оси. Под Actio подразумевается перфектное действие, или его начало, если учесть варианты аспектуальной семантики перфекта. Перфектное действие изображено над осью времени, как неопределенно-локализованное (Селиверстова, 1982, 106-109). Status I – исходное положение вещей, Status II – положение вещей, изменившееся в результате перфектного действия.
Левая часть перфектной ситуации, вплоть до момента высказывания включительно, эксплицируется, как правило, в ближайшем контексте перфектной формы, т.е. в адвербиальных детерминантах глагольного действия, правая часть – в более широком контексте, вплоть до общеситуативного, общетекстового. В правой части, в «сфере говорящего» заключена прагматическая мотивировка употребления перфектной формы.
Рис.1. Семантическая структура перфектной ситуации
(вернуться к чтению) (вернуться к чтению главы 4)
На Рис.1 представлен универсальный инвариант перфектной ситуации. Конкретно-языковые реализации вносят свои интерпретационные моменты.
